Эллисон Харлан - Нечем Позавтракать
ХАРЛАН ЭЛЛИСОН
Н Е Ч Е М П О З А В Т Р А К А Т Ь
Фантастический рассказ
Заросли фласов начинались далеко от ограды. Я попытался
культивировать их, рассадил вокруг, но они почему-то не при-
жились и погибли, не достигнув стадии созревания. Мне же их
воздух был необходим. Баллон уже опустел примерно наполови-
ну. Снова начала побаливать голова.
Все это происходило ночью три месяца назад.
Мой мир невелик, не настолько большой, чтобы удержать
атмосферу, которой мог бы дышать обычный землянин, но и не
такой маленький, чтобы оказаться вообще без воздуха. Мой мир
- единственная планета красной звезды. Возле нее вращаются
два спутника, каждый из которых раз в восемнадцать месяцев
устраивает шестимесячное затмение, загораживая светило.
Шесть месяцев я живу при свете, остальные восемнадцать - во
тьме. Я назвал свой мир Адом.
Когда я впервые появился здесь, у меня было имя, лицо и
даже жена. Жена погибла, когда взорвался корабль. Имя посте-
пенно отмерло за те десять лет, что я прожил здесь. А ли-
цо... Чем меньше я вспоминаю об этом, тем мне легче.
Нет, я не жалуюсь. Мне пришлось нелегко, но я справил-
ся, так о чем еще говорить? Я жил и живу настолько хорошо,
насколько возможно в этом мире. Что есть, то есть, а чего
нет - того не вернуть простым выражением недовольства.
Когда я впервые увидел мой мир, он напоминал яйцо света
на экране корабля, принадлежащего мне на паях с женой.
- Думаешь, там найдется что-нибудь для нас? - спросил я.
Поначалу было так радостно вспоминать о ней, потому что
каждый раз приходило спокойствие, отгоняя слезы и ненависть.
Но только поначалу...
- Не знаю, Том. Возможно.
Так она ответила мне тогда: "Возможно". И слово чудес-
ное, и то, как она его говорила. Ее голос всегда становился
мягким и светлым, когда она говорила "возможно", и я неволь-
но начинал ожидать чудес.
- В горных породах может найтись что-нибудь годное для
переработки, - проворчал я.
Жена улыбнулась: полные губы, зубы осторожно прикусыва-
ют нижнюю.
- Должна же быть какая-то награда за эти невыносимые
медовые месяцы, что я провел с тобой.
Я шутливо поцеловал ее, так как мы и без того были
счастливы, просто счастливы, потому что мы были вместе. Я не
знал, что это значит для меня, пока был счастлив.
Настолько естественной была наша радость общения друг с
другом, что я даже не задавался вопросом, как бы это было,
не будь ее.
А потом мы прошли сквозь облако субатомных частиц, ко-
торое плавало перед орбитой Первой Луны, и, хотя экран не
отметил его, сперва оно было перед нами, потом вокруг нас,
потом позади, проделав на своем пути миллионы крохотных, не-
видимых отверстий в корпусе корабля.
Через эти отверстия и за тысячу лет не утекло бы столь-
ко воздуха, чтобы мы с женой почувствовали какое-либо неу-
добство, но они проходили и сквозь двигательный отсек. Час-
тицы были не просто пылинками, а чем-то совсем другим, воз-
можно, даже античастицами, и мне уже никогда не узнать,что
они натворили с двигателями, но энергетика корабля отказала
и он стал падать на мой мир, а в километре над поверхностью
взорвался.
Жена погибла. Я видел ее тело, когда выбрался из уце-
левшей секции кабины. Я спасся, уцелели огромные баллоны с
кислородом, а жена осталась там, между двумя металлическими
стенами, на трапе, ведущем из кабины в камбуз, куда она отп-
равилась, чтобы сварить мне кофе.
Моя жена осталась лежать там, протянув ко мне руки за
помощью, и кожа ее была совершенно синей... Простите, мне до
сих пор
