Эллисон Харлан - Мэгги Глазки-Денежки
ХАРЛАН ЭЛЛИСОН
МЭГГИ ГЛАЗКИ-ДЕНЕЖКИ
С безликой восьмеркой и дамой на руках, с открытой четверкой у
банкомета Костнер решил предоставить дело конторе. Встал. Хозяин кинул
себе. Шестерка.
Банкомет сильно смахивал на одного персонажа из фильма Джорджа Рафта
тридцать пятого года: сверкающие как алмазы ледяные глаза, наманикюренные
пальцы - длиннее, чем у нейрохирурга, над бледным лбом прилизанные черные
волосы. Парень не глядя отшелушивал карты от колоды. Тройка. Еще тройка.
Мухлеж. Пятерка. Мухлеж. Двадцать ойно - и прямо на глазах у Костнера его
последние тридцать долларов - шесть пятидолларовых фишек, составленные на
краешке карт, - присоединились к другим таким же столбикам у банкомета.
Все, голяк. Приплыли. Без гроша в ЛасВегасе, штат Невада. В Игралище
Западного Мира.
Соскользнув с удобного табурета, Костнер показал карточному столику
спину. Игра шла своим чередом - и будто волны сомкнулись над утопленником.
Вот он был - а вот его нет. И никто ничего не заметил. Никто не видел,
как оборвалась последняя спасительная ниточка. Теперь у Костнера появился
выбор: то ли стопом добраться до Лос-Анджелеса и попытаться начать
что-нибудь похожее на новую жизнь... то ли выпустить себе мозги через
затылок.
Ни то ни другое особенно не грело.
Поглубже засунув руки в карманы заношенных брюк, Костнер не спеша
направился вдоль ряда игральных автоматов, что трещали и лязгали по другую
сторону прохода меж карточных столиков.
И вдруг остановился. В кармане что-то было. А рядом, с головой
погруженная в свое занятие, мадам лет пятидесяти в сиреневых "капри",
матроске и на высоких каблуках обрабатывала два автомата сразу - пока один
крутился, заряжала другой и дергала рукоятку. В левой руке мадам держала
котелок, где у нее хранился неиссякаемый, судя по всему, запас четвертаков.
Во всем облике женщины было что-то сюрреалистичное. Работала она почти как
автомат - без всякого "выражения на лице, с пристальными немигающими
глазами. Только раз отвела взгляд - когда гонг возвестил о том, что
какому-то счастливчику достался выигрыш. И в этот самый миг Костнер вдруг
понял, отчего в Вегасе столько дури, грязи и смерти - и почему столько
злобы и мерзости таит в себе легализованная игра, все эти хитро
расставленные капканы, доступные любому среднему гражданину.
Лицо женщины посерело от ненависти, зависти, страсти и бесконечной
преданности игре - в то мгновение вечности, когда она услышала, как другая
одурманенная душа удостоилась своего жалкого выигрыша. Выигрыша, который
только убаюкает игрока словечками вроде "пофартило" или "поймал игру".
Приманка, а не выигрыш - блестящая разноцветная блёсенка в море, где рыщут
голодные стаи рыб.
А это "что-то" в кармане у Костнера оказалось серебряным долларом.
Он вытащил монетку и стал разглядывать.
Почему-то показалось, что орел ухмыляется.
Тут Костнер резко остановился - в каком-то полушаге от границы города
по имени "Облом". Кое-что еще есть за душой. То, что бывалые игроки
называют "край", "зацепка", "верная фошка". Один бакс. Большой серебряный
доллар. Вдруг отыскавшийся в кармане далеко не столь глубоком, как тот ад,
куда Костнер уже готов был низвергнуться.
"Чем черт не шутит", - подумал он и вернулся к ряду автоматов.
Раньше Костнер думал, что все долларовые машины уже поснимали.
Монетный Двор объявил сокращение выпуска металлических денег. Но вот,
пожалуйста - бок о бок с бандитами на гривенники и четвертаки один
долларовый автомат. Главный выигрыш - две тысячи. Кос
