Эллисон Харлан - Ясноглазый
ХАРЛАН ЭЛЛИСОН
ЯСНОГЛАЗЫЙ
Ступни без пальцев. Мягкие ступни, поросшие мехом. Шаги звучали тихо,
меховые подошвы мягко ступали по холодным чернильно-черным коридорам того
места. Места, ставшего обиталищем Ясноглазого еще раньше, чем время
сделалось чем-то более или менее реальным. Раньше, чем другие места
получили названия. Просто - темное, затененное место что-то вроде кляксы
под небом вечной ночи. В том небе не мерцала ни одна подобная ледяному
осколку безумная звезда - непроглядная ночь и сама по себе несла достаточно
холодного безумия.
Ночь была знакома Ясноглазому. Но и день был ему известен... Знал он
едва ли не все на свете. Червей. Кротов. Гниющие стволы деревьев. Яичные
белки. Музыку. Просто какие-то случайные звуки. Звуки движения рыб в
подводных глубинах. Солнечные вспышки. Как грубая одежда царапает кожу.
Рыскающих по тундре псов. Как с возрастом седеют и выпадают волосы. Ход
часового механизма. Мороженое. Восковые печати на пергаментных рукописях:
Траву и листья. Металл и древесину.
Верх и низ. Проще говоря: почти все, что здесь, - и почти все, что
там. Все это Ясноглазый знал.
Потому теперь его еле слышная шелестящая поступь и раздавалась в
безмолвных и мрачных - хоть кое-где и светящихся - коридорах. Именно потому
он и решил наконец отправиться в предназначенное ему долгое путешествие.
У громадных деревянных ворот спал, свернувшись клубком, гигантский
зловонный крысюк по кличке Томас. Стоило появиться Ясноглазому, как крысюк
заворочался. Потом приподнял вытянутую, будто у борзой, морду - и в его
багровых глазах засветилась лукавая осмысленность. Страшная голова застыла
- а потом зверь медленно встал на лапы. Хвост, словно кусок провода, со
свистом рассекая воздух, вовсю хлестал по уложенному вручную булыжнику,
наполняя безмолвную ночь шлепками и шорохом.
- Пора, - прошептал Ясноглазый. - Ко мне, Томас.
Громадный серый зверь протрусил к Ясноглазому и прильнул к ноге
хозяина. Потом осторожно обнюхал полную старых черепов сетку - и усы его
мигом взметнулись вверх, будто удивленные ресницы.
Соскребая налипшую грязь и заледеневшие комки невесть какой дряни,
Ясноглазый с трудом растворил огромные деревянные ворота. Тяжелое железное
кольцо гулко звякнуло, стоило Ясноглазому, открыв створку, его отпустить.
Потом Ясноглазый оседлал гигантского крысюка - и без всяких команд и
понуканий зверь по кличке
Томас уверенно протопал за ворота, оставив позади единственный дом,
какой Ясноглазый когда-либо знал. Тот дом, который ему уже не суждено было
увидеть снова. Земля лежала во мгле.
Странные и жутковатые знамения заставили Ясноглазого покинуть это
место. Не склонный поначалу верить их действительному значению, Ясноглазый
какое-то время продолжал следовать привычному шаблону своей жизни. Жизни,
прожитой в одиночестве. Но, в конце концов, когда угрожающая смесь
кроваво-красного и серого окрасила не бо, он понял, что произошло. Теперь
его долг состоял в том, чтобы добраться до места, которого он никогда не
видел - о котором многие столетия назад лишь слышал от других, ушедших.
Именно ему предназначалось сделать то, что должно быть сделано. Все
остальные давным-давно мертвы - они умерли задолго до того, как Христос
занял место Вараввы на кресте. Куда именно Ясноглазому следовало добраться,
он не знал и сам - ибо места этого еще не существовало, когда остальные
покинули мир. Но добраться туда следовало - хоть Ясноглазый никогда там и
не бывал. Он оказался последним в роду (названия его раса
