Эллисон Харлан - Жизнь В Стиле Ранней Бедности
ХАРЛАН ЭЛЛИСОН
ЖИЗНЬ В СТИЛЕ РАННЕЙ БЕДНОСТИ
перевод М. Гутова
Вот и случилось... Странно, неправдоподобно, но я стоял во дворе дома,
где жил до семи лет. Без тринадцати минут полночь, обычной, не волшебной
зимней ночью, я снова оказался в городе, который когда-то удерживал меня до
тех пор, пока я не смог убежать. Огайо, зима, около полуночи... Конечно, я
мог вернуться.
Во время, которое... которое было тогда.
Я не понимал, почему я хотел вернуться. Просто знал, что мог. Без
волшебства, без науки, без алхимии, без всяких сверхъестественных
вмешательств. Просто вернуться. Потому что... мне было надо.
Назад.. на тридцать пять лет и еще немного. Найти себя семилетнего,
когда еще ничего не началось, не определились направления, найти ту точку в
моей жизни, где я свернул с пути, по которому пошли к взрослой жизни мои
сверстники, а я вышел на путь успеха и одиночества, приведший меня сюда, к
началу, во двор, теперь уже без двенадцати минут полночь.
В сорок два года я добился всего, о чем мечтал с детства: уверенности
в себе, значимости, признания. Единственный из всего города. А те, кто в
школе подавалсамые большие надежды, стали молочниками, торговцами старыми
машинами, женились на толстых, глупых, мертвых бабах, которые тоже подавали
большие надежды в школе. Они попались в мышеловку крошечного городка в
штате Огайо и не смогли из нее выбраться. Здесь и умрут, никому не ведомые.
А я вырвался и совершил все замечательные вещи, которые мечтал совершить.
Почему же сейчас мне тревожно?
Может, потому, что близится Рождество, а позади разбитые браки и
потерянная дружба?
Я оставил в кабинете еще не просохший договор на пятьдесят тысяч
долларов, сел в машину и приехал в международный аэропорт. Пошла
беспрерывная полоса самолетов, обедов в воздухе, взятых в аренду машин,
наспех купленной зимней одежды. Прямиком на задний двор, который я не видел
почти тридцать лет.
Прежде чем я соберусь назад, надо найти драгуна.
По замерзшей и хрустящей как целлофан траве я подошел к расщепленной
молнией груше. Когда мне было семь, я без конца забирался на это дерево.
Летом его ветки достигали крыши гаража. Я часто забирался на крышу, а один
раз столкнул с нее Джо Мамми. Не со зла, просто я часто спрыгивал с крыши,
и мне казалось, что это должно нравиться всем. Джони растянул щиколотку, и
его отец, пожарный, приходил меня искать. Я спрятался на крыше гаража.
Я обошел гараж. Вот и едва заметная тропинка. Рядом с ней я всегда
хоронил своих игрушечных солдатиков. Мне нравилось знать тайное место, а
потом выкапывать их как найденное сокровище.
(Даже сейчас, став взрослым, я продолжаю делать то же самое. В
японском ресторане я обязательно припрячу в чашке с рисом паккаи, ананас
или териаки, а потом с удовольствием найду их палочками среди рисовых
зерен.)
Конечно, я помнил место. Опустившись на колени, я принялся копать
землю серебряным перочинным ножиком на цепочке. Нож принадлежал моему отцу
- по сути дела, единственная вещь, доставшаяся мне по наследству.
Земля была твердой, но я старался, а луна великолепно освещала все
вокруг. Я копал глубже и глубже, зная, что рано или поздно натолкнусь на
драгуна.
Он был на месте. Краска слезла, сабля превратилась в ржавый отросток.
Я вытащил из выкопанной тридцать пять лет назад могилы маленького железного
солдатика и тщательно вытер его батистовым носовым платком. Он лишился лица
и выглядел так же печально, как я себя чувствовал.
Я сидел на корточках под луной и ждал, когда
