Эллисон Харлан - В Краю Уединенном
ХАРЛАН ЭЛЛИСОН
В КРАЮ УЕДИНЕННОМ
Фантастический рассказ
"В краю уединенном он стоял,
И солнце было близкое и злое,
А он стоял, распятый среди скал,
Купаясь в звуках мира и покоя".
Альфред, лорд Теннисон.
Педерсон знал, что наступила ночь: смолкли арфосверчки.
Золотистый ореол солнечного тепла, окружавший его весь день,
растаял. Теперь он почувствовал холод тьмы. Он был слеп, но
все же мог различать изменения теней, которые поселились
там, где раньше жили его глаза.
- Претри, - позвал он в тишине.
"Претри, Претри..." - прокатилось в лунных долинах,
убегая все дальше и дальше, к самому подножию небольшой горы.
- Я здесь, старина Педерсон. Чего ты хочешь от меня?
Ласковые интонации в голосе чужака звучали успокаиваю-
ще. Хотя Педерсон никогда не видел худого и невероятно древ-
него джилкита, он провел скрючеными артритом пальцами по
безволосой каплеобразной голове, осторожно нащупал глубокие
воронки впадин, в которых помещались глаза, курносый нос,
тонкую, безгубую прорезь, являющуюся ртом.
Педерсон знал это лицо так же хорошо, как свое собс-
твенное, со всеми морщинами, впадинами, выпуклостями. Он
знал, что джилкит очень стар и никто из людей не смог бы вы-
разить его возраст в человеческом летоисчислении.
- Ты не слышал, Сумеречный Человек уже идет?
Претри вздохнул, набрал побольше воздуха в легкие, и
Педерсон услышал неизбежное пощелкивание костей, когда чужак
присел на корточки возле надувного матраса старика.
- Он идет, старина, только медленно, но идет. Имей тер-
пение.
- Терпение, - задумчиво хмыкнул Педерсон. - Терпения у
меня хватает, Претри, как хватило на все прочее. У меня было
достаточно времени на все это, но и терпение иссякает. Ты
говоришь, он идет?
- Идет, старина. Это только вопрос времени.
- А голубые тени, Претри?
- Они густые, как мех в лунных долинах. Ночь приближа-
ется.
- Луны взошли?
Воздух вырвался из широких, ритуально разрезанных нозд-
рей.
- Этой ночью их только две, - ответил чужак. - Тейсефей
и Теси стоят ниже горизонта. Так что ночь наступает быстро.
Возможно, сегодняшней ночью, старина.
- Возможно... - повторил Педерсон.
- Имей же терпение.
* * *
Педерсон не всегда отличался терпением. В молодости,
когда кровь бурлила в жилах, он повздорил со своим папашей
пресви-баптистом и выбрал космос. Он не верил в Рай, Ад и
аналогичные стражи Всеобщей Церкви. Не тогда. Позже, но не
тогда.
Он исчез в космосе и прожил хорошие годы.
Он медленно старел той здоровой старостью, какая встре-
чается у людей, всю жизнь проводивших в грязи и глухомани. И
еще он видел смерть, видел людей, которые умирали верующими,
и людей, которые умирали в безверии.
Но со временем к нему пришло понимание, что он - один и
как нибудь однажды Сумеречный Человек может прийти и к нему.
Он всегда был один. Когда его поистрепало время и он
больше не смог водить огромные корабли сквозь звездные
пространства, он замкнулся в своем одиночестве.
Он ушел и отыскал Джилку, дни на которой теплы, а ночи
тихи, ибо его подкарауливала слепота, а слабость предупреж-
дала о визите Сумеречного Человека.
Слепота явилась следствием слишком большого числа ста-
канчиков вина и шотландского виски, слишком больших доз
жесткой радиаци, слишком долгих лет, когда он, прищуриваясь,
всматривался в беспредельность.
Он стал слепцом, неспособным зарабатывать себе на еду.
Так, в одиночестве, он отыскал Джилку, как птица отыскивает
дерево, как умирающий от голода олень находит последний ку-
сок коры, как во
