Экхаут Людо - Молчать Нельзя
nonf_biography prose_history Людо Ван Экхаут Молчать нельзя Освенцим — рядом с деревней, Биркенау — за железной дорогой. Угрожающе высятся сторожевые башни, наводя гнетущий страх на людей. Здесь нет уже часовых, нет пулеметов, сеющих смерть.
Во тьме не рыщут прожекторы. Не слышно стука кованых эсэсовских сапог и грубой брани мрачных охранников. Не видно скелетоподобных призраков, бредущих навстречу гибели.
Но страшное прошлое оживает, как только входишь в ворота бывшего лагеря и оказываешься за двумя рядами колючей проволоки, на которой сохранились таблички с грозной надписью: «Ахтунг!» — «Осторожно! Ток!»
ru Е. Макарова Л. Шечкова Ego http://ego2666.narod.ru ego1978@mail.ru FB Tools 2006-06-07 OCR Кудрявцев Г.Г. 7B1F4AED-8D65-4966-8D70-54BB9BB29350 1.0 v1.0 — создание fb2 Ego
Людо Ван Экхаут
Молчать нельзя
Товарищу по концентрационному лагерю Дахау Мариану Антковиаку и его жене Евгении Антковиак, бывшей заключенной лагеря Освенцим-Биркенау, а также друзьям по лагерю уничтожения Освенцим Казимиру О., Янушу Т., Тадеушу В. с благодарностью за материал, переданный мне во время незабываемого пребывания в Польше в 1963 г., посвящает свой труд автор.
ОТ АВТОРА
27 января 1945 года Советская Армия освободила один из самых страшных фашистских лагерей смерти Освенцим-Биркенау.
Прошло более двадцати лет, но упоминание об этом лагере по-прежнему вызывает ужас.
Освенцим — небольшая тихая деревня на полпути между промышленным городом Катовице и древним Краковом. Жители ее кажутся несколько замкнутыми и суровыми в сравнении с остальными поляками, гостеприимно и радушно встречающими всех иностранцев, если они пришли как друзья.
Польша залечила раны, нанесенные войной, но поляки ничего не забыли. Они помнят города и деревни, разрушенные нацистским зверьем. Помнят шесть миллионов убитых соотечественников, помнят варшавское гетто и потопленное в крови восстание в столице.
Нельзя забыть лагеря смерти Гросс Розен, Треблинку, Хелмно, Майданек, Собибор, Белчек. Нельзя забыть Освенцим-Биркенау. Пережитое оставило неизгладимый след в душах жителей этих краев.
Вот почему они кажутся несколько замкнутыми.
Лагерь стоит и по сей день. Освенцим — рядом с деревней, Биркенау — за железной дорогой. Угрожающе высятся сторожевые башни, наводя гнетущий страх на людей.
Здесь нет уже часовых, нет пулеметов, сеющих смерть. Во тьме не рыщут прожекторы. Не слышно стука кованых эсэсовских сапог и грубой брани мрачных охранников.
Не видно скелетоподобных призраков, бредущих навстречу гибели.
Но страшное прошлое оживает, как только входишь в ворота бывшего лагеря и оказываешься за двумя рядами колючей проволоки, на которой сохранились таблички с грозной надписью: «Ахтунг!» — «Осторожно! Ток!» Сотни людей посещают ежедневно лагерь.
Они молча проходят там, где нашли свою смерть четыре миллиона мужчин, женщин и детей, уничтоженных и сожженных, как сорная трава. Евреи, поляки, русские, цыгане, французы, бельгийцы, голландцы, греки, венгры, румыны, болгары — все, кого нацисты не считали за людей.
Долгие годы здесь не росло ни былинки. Птицы не пролетали мимо. Воздух был отравлен ядовитым дымом, валившим круглые сутки из труб пяти крематориев.
Печать невыразимой скорби лежит да лагере. Все сковано тишиной. Нельзя без содрогания смотреть на немых свидетелей свершенных здесь злодеяний.
Крематории, газовые камеры, бараки, блоки и другие строения, от которых бросает в дрожь.
Виселица. На ней были повешены сотни узников. Рядом беседка, в которой палачи-эсэсовцы укрывались от дождя. В это вр
