Эйдельман Натан - Лунин
nonf_biography Натан Эйдельман Лунин В первой своей книге из «декабристской серии» Натан Эйдельман проводит уникальный исторический и психологический анализ «феномена Лунина» — блистательного гусара, адъютанта Великого князя Константина, дуэлянта и повесы и Лунина — декабриста, поставившего на карту не только блестяще развивающуюся карьеру, но и саму жизнь. Принято считать, что Лунин прожил две жизни: до — «друг Марса, Вакха и Венеры» (Пушкин), кумир светской молодежи, после — «лишенный прав состояния» узник, каторжник, продолжавший и там проповедовать «решительные меры», за что и поплатился новым арестом и гибелью в Акатуйской тюрьме. Н.Эйдельман видит в характере своего героя целостность и единство человека, которому всегда были свойственны и «самоубийственная игра», и благородство истинного мыслителя и идеолога новой России.
ru ru OCR Альдебаран http://www.aldebaran.ru/ admin@aldebaran.ru FB Tools 2005-02-08 http://vivovoco.nns.ru 30190EF7-3F5C-40E9-875C-B5A5AFF26D1A 1.0 v 1.0 — создание fb2 OCR Альдебаран
Обреченный отряд Советский писатель Москва 1987 Натан Эйдельман
Лунин
…В те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин… в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая в Петербург в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего изготовления, ехали восемь суток по мягкой, пыльной или грязной дороге и верили в пожарские котлеты, в валдайские колокольчики и бублики, — когда в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши отцы были еще молоды не отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись за женщин и из другого угла комнаты бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уроненные платочки, наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием билетиков, когда прелестные дамы-камелии прятались от дневного света, — в наивные времена масонских лож, мартинистов, тугендбунда, во времена Милорадовичей, Давыдовых, Пушкиных…
Л. Н. ТолстойВ этом деле мы решительно были застрельщиками, или, как говорят французы, пропалыми ребятами.
И. Д. ЯкушкинЧасть 1
ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ ЛЕТ
I
1. «Милостивому государю батюшке, действительному статскому советнику и Тверского наместничества Палаты гражданских дел Председателю Никите Артамоновичу Его превосходительству Муравьеву в Твери от сержанта Михаилы Муравьева из Петербурга.
Милостивый государь батюшка Никита Артамонович!
Получил письмо Ваше через Ивана Петровича Чаадаева, к Вам же в Тверь отправляется Николай Михайлович Лунин. Сейчас иду я к нему с письмами, прельщен случаем моего знакомства…
Матушка сестрица Федосья Никитишна! Где ты? Я вить право не знаю — здравствуй же, Фешинька, где ты ни есть — письмо без «здравствуй» все равно что ученье ружейное без «слушай!». Желаю тебе здоровья, это пуще всего, а после — веселья, что со здоровьем всегда не худо.
У нас, сударыня, были веселья, маскерады. Съезжались в театре в харях и сарафанах и представили французские актеры трех султанш… То-то хорошо, сестрица. В городе намедни и великолепные балеты: один предлинный новый дансер господин Лефевр выступает как журавль. Вакадемиипрошлидиоптрику…
Eh bien. Comment ca va?.. Et mon cher vieillard ce nouveau marquis m-r de Voltair, s'accoutume-t-i
