Шоу Ирвин - Век Здравомыслия
Ирвин Шоу
Век здравомыслия
Перевел с английского Виктор Вебер
Кошмар приснился ему только однажды - в декабре. Наутро он несколько
секунд думал о нем, а потом забыл. Исчез из памяти до одного апрельского
вечера, а потом вдруг вспомнился за десять минут до того, как заканчивалась
посадка на его самолет. Всякий раз, поднимаясь на борт самолета, он
испытывал легкую тревогу. Понимал, что рискует, пусть риск этот и небольшой,
поскольку каждый полет мог закончиться его смертью. Он вручал свою жизнь во
власть воздушных потоков, грозовых облаков, клапанов и крыльев, перед
которой были бессильны мастерство пилота и услужливость стюардесс. Наверное,
этот страх и заставил его вспомнить кошмар в тот самый момент, когда он
прощался на галерее с женой и сестрой, глядя на поблескивающий сигнальными
огнями самолет, застывший на летном поле.
В кошмаре умирала его сестра, Элизабет. Он шел за гробом до кладбища и,
не проронив не слезинки, наблюдал, как гроб опускают в могилу, а потом
возвращался домой. И происходило все это 14 мая. Точность и определенность
даты придавала кошмару не свойственную сну реальность. Проснувшись, он
безуспешно пытался понять, почему именно 14 мая, почему подсознание выбрало
именно этот день, отстоящий от настоящего на добрые пять месяцев. В мае
никто из его ближайших родственников не рождался, не отмечались никакие
годовщины, да и с ним лично в этот месяц никогда ничего не происходило. Он
сонно рассмеялся, легонько погладил Элис по голому плечу, встал и ушел на
работу, окунулся в логичную и понятную атмосферу кульманов и чертежей, не
рассказав о кошмаре ни тогда, ни потом, ни жене, ни комуто еще.
И вот, посмеявшись над тем, как сонно и небрежно попрощалась с ним его
пятилетняя дочь, когда он уходил из квартиры, поцеловавшись на прощание с
Элизабет в шуме работающих самолетных двигателей, он вдруг вспомнил кошмар.
Элизабет стояла перед ним, разрумянившаяся, здоровенькая, веселая, словно
только что выиграла партию в теннис или заплыв в бассейне, и надо было очень
сильно напрячься, чтобы представить ее лежащей в гробу.
- По возвращении привези мне Кэри Гранта, - Элизабет потерлась о его
щеку.
- Разумеется, - ответил Рой.
- Оставляю вас, чтобы вы могли нежно попрощаться, - добавила Элизабет.
- Элис, не забудь про главное. Накажи ему быть паинькой.
- Я его уже проинструктировала, - ответила Элис. - Никаких женщин. До
обеда не больше трех "мартини". Дважды в неделю докладывать мне по телефону.
Сесть в самолет и вернуться домой, как только работу будет закончена.
- Две недели, - напомнил Рой. - Клянусь, что вернусь через две недели.
- И не оченьто развлекайся, - Элис улыбалась, но в глазах стояли
слезы. Так случалось всегда, когда он уезжал от нее, даже на один день в
Вашингтон.
- Не буду. Обещаю работать, не поднимая головы.
- И правильно, - Элис рассмеялась. - Для того ты и едешь.
- Не везешь с собой телефонов подружек? - полюбопытствовала Элизабет.
- Нет, - в жизни Роя был период, до женитьбы на Элис, когда он активно
ухлестывал за женщинами, а его приятели, возвращавшиеся из Европы с войны
рассказывали всякие истории, по большей части выдуманные, о диких нравах
Лондона и Парижа, поэтому жена и сестра считали Роя более ветреным и
непостоянным, чем он был на самом деле. - Господи, какое это счастье, хотя
бы на несколько дней выйти изпод контроля женского совета директоров.
Он и Элис направились к выходу из галереи.
- Береги себя, дорогой, - прошептала Элис.
- Не волнуйся, - он по
