Шоу Ирвин - Люси Краун
ЛЮСИ КРАУН
Ирвин ШОУ
Глава 1
В это время суток почти во всех барах и ночных клубах города распевали одну и ту же песню: " Люблю Париж в весеннем цвете и в опадающей листве..." Было два часа жаркой июльской ночи, шампанское продавалось по восемьсот франков, и певцы из кожи вон лезли, чтобы убедить туристов, что даже короткое пребывание в Париже того стоит.
Певец был темнокожий, с широким лицом гарлемского труженика, и пел он будто сам верил в эти наивные слова. Его желтоватое пианино стояло в дальнем конце длинного узкого зала. Вошла женщина.
Она помедлила в дверях, оторопев на мгновение от гула и нескромных взглядов подвыпивших посетителей у стойки бара возле двери. К ней, улыбаясь, направился хозяин, потому что женщина была явно американкой, хорошо одетой и трезвой.
- Добрый вечер, - обратился он к ней по-английски. Он говорил по-английски, потому что его бар в восьмом округе и большая часть его посетителей, по крайней мере в летнее время, были американцы. - Мадам одна?
- Да, - сказала женщина.
- Желаете присесть у стойки или займете столик, мадам?
Женщина бросила быстрый взгляд на стойку бара. За ней расположились трое или четверо мужчин, двое из которых недвусмысленно рассматривали ее, рядом сидела девушка с длинными светлыми волосами и тягучим голосом гнусавила:
- Шарли, даарааагой, я ж гааваарила тебе сто раз, что сегодня из Джорджиии.
- Столик, пожалуйста, - ответила женщина.
Хозяин провел ее в центр зала. Ловко лавируя между столиками, он быстрым профессиональным взглядом оценил незнакомку.
Он решил посадить ее рядом с тремя другими американцами, двумя мужчинами и женщиной, немного шумливыми, но, в общем, довольно безобидными, которые без конца просили пианиста исполнить "Женщину из Сан-Луиз". Наверное, они предложат женщине что-то выпить, увидев что она одна в столь поздний час, при том что сами по-французски не говорили.
Она наверняка была когда-то красавицей. Даже сейчас. В тусклом ночном свете волосы ее отливали естественной белизной, большие серые глаза мягко блестели. И почти никаких морщин.
И она умела держаться и одеваться, выгодно подчеркивая линию стройных длинных ног. Обручальное кольцо на руке, но мужа рядом нет. Вероятно, он, став жертвой туристического отдыха и переедания, свалился где-то в гостиничном номере, предоставив еще полной сил жене, самостоятельно побродить по НАСТОЯЩЕМУ Парижу, и может быть, найти себе какое-то приключение, которое никогда не может случиться с женщиной ее возраста дома - где-то на северо-западе Америки или в другом месте.
Хозяин придвинул столик к посетительнице и поклонился, оценивая прямую линию плеч, гладкую шею и грудь, нарядное и аккуратное черное платье и приятную, почти девичью улыбку благодарности, мелькавшую на ее лице, когда она занимала свое место за столиком. Он, наверное, ошибся в своей первоначальной оценке.
Ей не более сорока трех, сорока четырех, по крайней мере, с виду, подумал он. Мужа, может, и вовсе нет здесь. Она может быть одной из тех деловых женщин, которыми кишит Америка, - вечно путешествующих с места на место, выскакивающих из самолета, чтобы сделать официальное заявление в прессе и дать распоряжения, и при этом всегда безукоризненно причесанных, что бы ни случилось.
- Полбутылки шампанского, мадам? - предложил хозяин.
- Нет, спасибо. - Ее голос против обыкновения не вызвал у него содрогания. Он был очень чувствителен, а многие английские и американские голоса вызывали у него неприятный зуд под мышками. Но не этот - низкий, ровный и музыкальный, б
