Шоу Бернард - Человек И Сверхчеловек
Бернард Шоу
Человек и сверхчеловек
Комедия с философией
1901-1903
ПОСВЯТИТЕЛЬНОЕ ПОСЛАНИЕ АРТУРУ БИНГЭМУ УОКЛИ
Мой дорогой Уокли!
Вы как-то спросили, отчего я не написал пьесы о Дон Жуане. Эту тяжкую
ответственность Вы взяли на себя с таким легкомыслием, что, наверное, успели
уже позабыть о своем вопросе; настал, однако, час расплаты: вот Вам Ваша
пьеса! Говорю "Ваша" потому, что qui facit per alium facit per se. [Кто
делает чужими руками - делает сам (лат.)] Прибыль от нее досталась мне, и
труд в нее вкладывать пришлось тоже мне; а вот оправдывать ее
нравственность, ее манеры, ее философию и ее воздействие на молодежь
придется Вам. Вы были уже в зрелом возрасте, когда подали мне эту идею; Вы
знали, с кем имеете дело. Прошло почти пятнадцать лет с того дня, когда мы,
близнецы-первооткрыватели Нового Журнализма того времени, спеленутые в
новенькие листы одной и той же газеты, начали новую эпоху в театральной и
оперной критике: превратили ее в повод для пропаганды своих собственных
взглядов на жизнь. Посему Вы не можете сослаться на незнание силы, пущенной
Вами в ход. Вы желали, чтобы я эпатировал буржуа, и недовольного мною буржуа
я отныне буду направлять к Вам как к ответственному лицу.
Предупреждаю: ежели Вы вздумаете отречься от ответственности, я
заподозрю, что Вы сочли мою пьесу чересчур пристойной. Эти пятнадцать лет
сделали меня старше и серьезнее. В Вас я не замечаю той же уместной
перемены. Ваши легкомыслие и отвага очень похожи на любовь и радость, о
которых Дездемона молит небо; они все растут и растут - с каждым днем Вашей
жизни. Какой-нибудь журнальчик-первооткрыватель теперь не решается
связываться с Вами; лишь одна газета - величавая "Таймс" - сейчас настолько
выше подозрений, что может себе позволить выступать Вашей дуэньей; и даже
"Таймс" должна благодарить судьбу за то, что новые пьесы ставятся не каждый
день, ибо после театральных премьер серьезность "Таймс" оказывается
скомпрометированной, пошлость ее сменяется блеском эпиграмм, напыщенность -
остроумием, чопорность - изяществом и даже благовоспитанность - озорством, и
все это из-за рецензий, которые традиции газеты не позволяют Вам подписать и
в экстравагантнейшем стиле подпись Ваша все же явно читается между строк.
Не исключаю, что это предзнаменование революции. Во Франции XVIII века
конец стал виден, когда, покупая Энциклопедию, читатель находил в ней Дидро.
Когда я покупаю "Таймс" и нахожу там Вас, мой пророческий слух слышит, как
плотники сколачивают эшафоты XX века.
Впрочем, теперь я озабочен не этим. Вопрос сейчас в том, не будете ли
Вы разочарованы пьесой о Дон Жуане, в которой ни одно из тысячи трех
приключений этого героя не выносится на сцену? Прошу Вас, не гневайтесь -
позвольте мне объясниться. Вы возразите, что я только этим и занимаюсь и что
мои так называемые пьесы - это одни сплошные объяснения. Но ведь не можете
Вы рассчитывать, что я стану подражать Вам - Вашим необъяснимым,
эксцентричным, вздорным причудам. Вам придется принимать меня таким, каков я
есть, - разумным, терпеливым, последовательным, трудолюбивым, всегда готовым
извиниться - человеком с темпераментом школьного учителя и интересами члена
приходского совета. Свойственная мне ловкость литератора, забавляющая
британскую публику, маскирует мой характер; тем не менее характер у меня
имеется, и крепкий, как кирпичная кладка. Имеется и совесть, а совести
всегда очень хочется объясниться. Вы же, напротив, считаете, что мужчина,
говорящий о св
