Шоу Бернард - Аннаянска, Сумасбродная Великая Княжна
Бернард Шоу
Аннаянска, сумасбродная великая княжна
Революционно-романтическая пьеска
"Аннаянска" - чисто бравурная пьеса. Для своих "номеров" современный
мюзик-холл требует небольших скетчей, которые продолжаются минут двадцать и
позволяют любимцу публики совершить краткий, но блистательный выход в
достаточно заурядной постановке. В прежние времена мы с мисс Маккарти не раз
помогали друг другу прославиться в серьезных пьесах - от "Человека и
сверхчеловека" до "Андрокла", - а мистер Чарлз Рикетс снисходил к нашим
просьбам и, оторвавшись от своих занятий живописью и скульптурой, придумывал
для наших пьес удивительные костюмы. Но вот мы трое разогнули спины - как,
вероятно, разгибали спины миссис Сидонс, сэр Джошуа Рейнолдс и доктор
Джонсон - и создали "номер" для мюзик-холла "Колизей". Нет, мы не смотрели
на театр-варьете сверху вниз и не считали его лилипутом или свой театр -
Гулливером. Напротив, мы - трое новичков, только что освободившихся из-под
тяжкого ига интеллектуального театра, - просили публику о снисхождении.
Сияли огни рампы, звучал "1812-й год" Чайковского; мисс Маккарти и
мистер Рикетс легко и естественно показали себя с лучшей стороны.Мне, боюсь,
это не удалось. За свой вклад в пьесу я удостоился всего одного комплимента:
какой-то приятель сказал мне, что это единственная из моих вещей, которая не
показалась ему слишком длинной. Тогда - действуя по своему правилу: "радуйся
упрекам, ибо за ними часто скрывается похвала", - я добавил к ней еще пару
страниц.
Кабинет генерала в ставке на восточном фронте в Беотии.
Посреди кабинета большой стол с телефоном, письменными
принадлежностями, бумагами и прочим, У одного конца
стола удобное кресло для генерала. За креслом - окно. У
противоположного конца стола простая деревянная скамья.
На столе пишущая машинка, против нее стоит спинкой к
двери обычный конторский стул. Рядом с дверью,
расположенной за деревянной скамьей, стоит вешалка для
верхней одежды. В кабинете никого нет.
Входит генерал Страмфест, за ним - лейтенант Шнайдкинд.
Они снимают шинели и фуражки. Шнайдкинд задерживается
возле вешалки, Страмфест подходит к столу.
Страмфест. Шнайдкинд!
Шнайдкинд. Да, сэр?
Страмфест. Вы еще не отослали правительству мое донесение? (Садится.)
Шнайдкинд (подходя к столу). Нет, сэр. Какому правительству прикажете его
отослать? (Садится.)
Страмфест. Смотря по обстановке. Как развиваются события? У кого, по-вашему,
больше шансов оказаться завтра утром у власти?
Шнайдкинд. Вчера крепче всех держалось временное правительство. Но я слышал,
что сегодня у них застрелился премьер-министр и что лидер левого крыла
перестрелял всех остальных.
Страмфест. Так. Это прекрасно. Но ведь они всегда стреляются холостыми
патронами.
Шнайдкинд. Даже холостой патрон означает капитуляцию, сэр. По-моему,
донесение следует отослать максимилианистам.
Страмфест. Они держатся не крепче, чем оппидо-шоуисты. И по-моему, умеренные
красные революционеры имеют точно такие же шансы.
Шнайдкинд. Можно отпечатать донесение под копирку и послать каждому
правительству по экземпляру.
Страмфест. Пустая трата бумаги. С тем же успехом можно посылать донесения в
детский сад. (Со стоном опускает голову на стол.)
Шнайдкинд. Вы утомлены, сэр.
Страмфест. Шнайдкинд, Шнайдкинд, неужели вы еще можете жить на этом свете?
Шнайдкинд. В мои годы, сэр, человек опрашивает себя: неужели я уже могу
отправиться на тот свет?
Страмфест. Вы молоды, молоды и бессердечны. Революция вас возбуждает, в
