Шнурре Вольфдитрих - Поворот Назад
Вольфдитрих Шнурре
ПОВОРОТ НАЗАД
- Да говорю же: он узнал меня.
- Какой-то мужчина остановил на тебе взгляд, ну и что.
- Это был он. Иначе с какой бы стати он дважды возникал на моем пути в
то дождливое утро, причем один раз - на территории завода.
- В одних сборочных цехах более трех десятков греков. Они же все на
одно лицо.
- Он специально вернулся. Он чуть не задел меня. И потом этот взгляд.
Даже шофер обратил внимание.
- Померещилось. Ты просто слишком долго носишься с этим. Неудивительно,
что в один прекрасный момент начинаются галлюцинации.
- Могу поклясться: это сын того Патроклеса, предавшего бургомистра. У
него физиономия - копия отца.
- Я подолью тебе кофе. Будь добр, твою чашечку.
- Уже в четырнадцать у нега был такой вот взгляд. Такими глазами он
смотрел на меня, когда мы брали его отца.
- Вахтер проверяет каждого входящего. У него, ты не справлялся?
- Мне не требуется ничьих подтверждений. Я запомнил каждого из десяти;
а поскольку брать их пришлось дома, то и ближайших родственников тоже.
- Оставь. Воспоминание это отравляет тебе жизнь, я знаю. Но не начинай
перебирать всех и каждого заново. Что было, то прошло. Это только доконает
тебя. А твои нервы и так никуда не годятся.
- "Нервы"!..
- Тео! Господа из наблюдательного совета уже обращают внимание, как ты
изменился. О коллегах из директората и говорить нечего.
- Господам недолго осталось ломать себе головы: я опережу его, этого
Патроклеса.
- Ну вот, таким ты мне снова нравишься.
- Пожалуйста, не строй иллюзий.
- Пойми, ведь я способна, по крайней мере, ощутить всю вынужденность
твоих поступков. Шла война. Ты обязан был принять ответные меры на взрыв
моста. А что все должно было кончиться ужасно - расстрелом десятерых - это
же яснее ясного.
- У тебя трогательная манера называть вещи своими именами. Только
позволю себе заметить: мне самому пришлось и отбирать обреченных.
- Об этом ты никогда ни слова не говорил.
- Какой же начальник сам признает, что кто-то из его людей отказался
выполнить приказ.
- Ты хочешь сказать, младшие командиры отказались собрать эту десятку?
- Да, у меня был выбор: либо предать трибуналу лейтенанта, двух
фельдфебелей, трех унтер-офицеров, либо самому понести наказание за
невыполненную акцию возмездия.
- Именно это я подразумеваю под "вынужденностью". Ты не мог поступить
иначе.
- Я смог бы, если бы временно отказался от некоторых принципов и взял
ответственность на себя.
- Сегодня легко так говорить. Разжалование в военное время, Тео, -
прескверная история. Такое и для гражданской карьеры не проходит даром. Уж
отец тогда вряд ли бы взял тебя в дело.
- Думаю, ты все еще недопонимаешь меня.
- Да неужели? Разве кто-нибудь принял ближе к сердцу твои душевные
терзания, чем я? Ты должен постоять за себя. Просто-напросто ради твоего же
самосохранения. Я права?
- Да. Только в другом смысле, чем ты думаешь.
- Теперь я тебя действительно не совсем понимаю.
- Гертруда, этой ночью я решился на труднейший шаг в жизни.
- Звучит пугающе.
- Да.
- Зачем ты нагоняешь страх на меня?
- Даже в мыслях этого нет.
- У тебя рука дрожит.
- Не могу больше. Я знал. Всегда знал: этот день должен настать. Все
сроки вышли.
- Вспомни: подобные искусы одолевали тебя частенько и прежде.
- Этот - последний. И первый, от которого ты меня не отвратишь: я пойду
с повинной.
- Дай, пожалуйста, огня. Спасибо, милый, позволь я уточню. Ты
персонифицируешь свое недомогание. Иначе говоря, капитулируешь перед
каким-то пугалом.
