Чивер Джон - Бриллианты Кэботов
Джон Чивер
Бриллианты Кэботов
Заупокойную службу по убиенному служили в унитарианской церкви
городишка Сент-Ботолфс. Церковь являла собою смешение стилей - над
колоннами неожиданно возносился стройный шпиль, из тех, какие сто лет
назад, вероятно, господствовали над всей местностью. Служба - случайный
набор библейских цитат - завершалась песнопением:
Спи, Эймос Кэбот, мирным сном,
Земные тяготы отринув...
В церкви было не протолкнуться. Мистер Кэбот занимал видное положение в
местном обществе. Был случай, когда он баллотировался в губернаторы. В дни
избирательной кампании со стен сараев и домов, с заборов и телеграфных
столбов добрый месяц глядели его портреты. Сталкиваясь на каждом шагу с
самим собой, он как бы шествовал сквозь строй зеркал, и не думаю, чтобы
такое ощущение смущало его, как смутило бы меня. (Я, например, как-то раз
в Париже заметил, поднимаясь на лифте, что одна женщина держит мою книгу.
На суперобложке была фотография, и из-под чужой руки один мой образ
взглянул в глаза другому. Я жаждал обладать этой фотографией - вероятно,
жаждая уничтожить ее. Мысль, что женщина уйдет, унося под мышкой мое лицо,
оскорбляла во мне чувство собственного достоинства. На четвертом этаже
женщина вышла, и разлука двух моих обличий внесла мне в душу смятение. Мне
хотелось кинуться ей вслед, но как было объяснить по-французски, да и
вообще на любом языке, что я чувствовал в эти минуты?) С Эймосом Кэботом
обстояло совершенно иначе. Ему как будто нравилось видеть себя повсюду, а
когда он не прошел на выборах и портреты исчезли (лишь кое-где по глухим
углам они еще с месяц лохматились на сараях), похоже было, что он и в ус
не дует.
Существуют, как известно, "не те" Лоуэллы, "не те" Халлоуэллы, "не те"
Элиоты, Чиверы, Кодмены и Инглиши, но сегодня речь у нас пойдет о "не тех"
Кэботах. Эймос был родом с южного берега залива и про Кэботов с северного
берега, возможно, никогда не слыхал. Отец его был аукционщик - в те дни
эта работа предполагала умение балагурить, заговаривая публике зубы,
сбывать сомнительный товар, а подчас и смошенничать. Эймос владел
недвижимостью, в городке ему принадлежали скобяная лавка, коммунальные
сооружения, он состоял в правлении местного банка. Контора у него
помещалась в Картрайтовском блоке, напротив городского сквера. Его жена
была уроженкой штата Коннектикут - нам в ту пору он представлялся
отдаленной глухоманью, на восточной окраине которой стоял город Нью-Йорк.
Населяли Нью-Йорк алчные иностранцы, суматошливые, задерганные и по
слабости характера абсолютно неспособные вставать в шесть утра, обливаться
холодной водой и преспокойно влачить дни свои в изнурительной скуке.
Миссис Кэбот я знал, когда ей было лет за сорок: коротконогая, с багровым
лицом пьянчужки, хоть и слыла ярой поборницей трезвенности. Седая как снег
голова. Формы, равно пышные как спереди, так и сзади, и спина с памятной
мне впадиной, то ли от жестоких тисков корсета, то ли от начинающегося
лордоза. Почему мистер Кэбот женился на этой чудачке из далекого
Коннектикута, никто толком не знал, да и, в конце концов, кому какое дело,
хоть, впрочем, это ей принадлежали почти все доходные дома на восточном
берегу реки, где селились рабочие с фабрички, изготовляющей столовое
серебро. Дома приносили доход, и все же это еще не значит, будто Эймос
Кэбот женился только по расчету. Плату с жильцов она взимала самолично.
Полагаю, что она и хозяйство вела сама, одевалась скромно, зато носила на
правой руке семь
