Цвейг Стефан - Случай На Женевском Озере
Стефан Цвейг
Случай на Женевском озере
Перевод П. С. Бернштейн
В летнюю ночь 1918 года, неподалеку от маленького швейцарского городка
Вилльнев, рыбак, плывший в лодке по Женевскому озеру, заметил на воде
какой-то странный предмет. Приблизившись, он различил кое-как сколоченный из
бревен плот; находившийся на на нем голый человек пытался продвинуться
вперед при помощи доски, заменявшей ему весло. Удивленный рыбак подъехал к
плоту, помог несчастному перебраться в лодку, кое-как прикрыл его наготу
сетями и попытался вступить в разговор с забившимся в угол лодки, дрожавшим
от холода человеком. Тот, однако, отвечал на непонятном языке, ни одно слово
которого не походило на местное наречие. Рыбак, не пытаясь более
разговаривать, собрал свои сети и широкими взмахами весел стал грести к
берегу.
По мере того как в лучах зари вырисовывались очертания берега,
просветлялось и лицо голого человека. Детская улыбка пробилась сквозь
спутанную бороду, прикрывавшую его широкий рот; рука протянулась вперед;
полувопросительно, полууверенно лепетал он какое-то слово в роде "Россия".
По мере приближения лодки к берегу голос его звучал радостнее и увереннее.
Лодка врезалась в берег, где жена и дочери рыбака ждали уже
привезенного им улова; при виде завернутого в сети голого человека они
разбежались с визгом, как некогда прислужницы Навзикаи. Лишь постепенно,
привлеченные странной вестью, собрались на берегу и мужчины из деревни, во
главе с преисполненным величия блюстителем порядка. Богатый опыт военного
времени и бесчисленные инструкции побудили последнего не сомневаться в том,
что он имеет дело с дезертиром, приплывшим с французского берега. Однако,
его следовательское рвение по отношению к голому человеку ( которого
снабдили, между тем, курткой и тиковыми брюками) значительно умерилось, - он
не мог добиться ничего, кроме повторявшегося все неувереннее и боязливее
вопроса "Россия, Россия?". Несколько раздраженный неудачей, блюститель
порядка жестом, не оставлявшим сомнения, пригласил незнакомца следовать за
ним; окруженный высыпавшей на берег молодежью, мокрый и босой, в болтающейся
на нем одежде, человек был отправлен в общинное управление и заперт там. Он
не сопротивлялся, не сказал ни слова; только светлые глаза его потемнели от
разочарования, и широкие плечи согнулись, как бы в ожидании удара.
Между тем весть о пойманном в сети человеке дошла до ближайших отелей,
и обрадованные неожиданным развлечением дамы и мужчины пришли посмотреть на
дикаря. Одна дама поднесла ему конфеты, которые он с недоверчивостью
обезьяны отложил в сторону; кто-то сделал фотографический снимок, - все
шумно и весело болтали вокруг. Управляющий одной из гостиниц, долго живший
за границей и владевший многими языками, обратился к окончательно
растерявшемуся незнакомцу на немецком, итальянском, английском и, наконец на
русском языке. Едва только было произнесено первое русское слово, незнакомец
вздрогнул, и его добродушное лицо озарилось широчайшей улыбкой; неожиданно
он начал рассказывать свою историю уверенно и откровенно. Она была очень
длинна и сбивчива; не все в ней было понятно случайному переводчику. Вот
какова, в общих чертах, была судьба этого человека.
Он сражался в России; в один прекрасный день погружен был вместе с
тысячами других в поезд, в котором везли его куда-то далеко; затем пересел
на пароход, на котором плыл еще дальше... и было так жарко, что кости, как
он выразился, варились в теле. Где-то, наконец, их высадили
