Хоуки Рэймонд & Бинэм Роджер - Последний Козырь
Рэймонд Хоухи, Роджер Бинэм
Последний козырь
От взрывной волны задребезжали стекла в окнах Белого дома и закачались
хрустальные подвески люстры в спальне. Веки президента дрогнули, и в этот
момент раздался телефонный звонок. Не открывая глаз, президент нащупал
телефон и снял трубку.
Извините, сэр, снова беспокою вас, - раздался голос дежурного, уже
дважды будившего президента этой ночью. - Они взорвали мемориал Линкольна.
Президент оперся на локоть, протирая глаза.
- Что?!
- Похоже, им удалось прокопать туннель...
- Атомная бомба?
- Боюсь, да, сэр.
- Господи Иисусе! - Сон у президента как рукой сняло; - Надеюсь, бомба
была чистой?
- Мы так думаем, сэр. Они заложили ее достаточно глубоко, и она была
небольшой - не более одной восьмой килотонны, судя по показаниям
сейсмографов. Ровно столько, чтобы дать понять, что они не шутят.
- И без опасения, что получат сдачи, - простонал президент.
В дверь постучали. Вошел камердинер с подносом, поставил его на столик
возле кровати и, подойдя к окнам, поднял тяжелые занавеси. Сразу стали
слышны далекие сирены машин полиции и "Скорой помощи".
- Есть жертвы? - президент продолжал говорить по телефону.
- Боюсь, что в живых остались только экипажи танков. Остальные...
Президент следил за тем, как камердинер наливал кофе и разворачивал
салфетку.
- Я вылетаю в Кливленд через... - президент посмотрел на часы, - через
два часа и до отлета хочу получить полный доклад о происшедшем! - Он
положил трубку.
Именно угроза вот такой бомбы заставила его заблаговременно подумать о
создании научной группы, которая бы исследовала волну гражданских
беспорядков, прокатившуюся по Соединенным Штатам. Возглавить ее он
попросил доктора Ричарда, Нейдельмана, своего советника по науке.
Для обсуждения проблемы они встретились поздним январским вечером в
Овальном кабинете. Рукой, держащей бокал с коктейлем, президент указал на
листы отчетов и памятных записок, разбросанные по всей комнате, лежащие
даже на полу, и сказал Нейдельману:
- Я хочу, чтобы вы тщательно и дотошно рассмотрели все, что здесь
написано, и сказали мне, к чьим советам я должен прислушаться, если вообще
есть кого слушать. Мне не нужны лирические отступления и всякая ерунда об
исторической неизбежности. Мне необходимо знать, что ДЕЛАТЬ! Если и дальше
все будет продолжаться, как сейчас, то увязнет не только коготок, но и вся
наша птичка. Заняться этим должны очень надежные люди и не болтуны.
Ожидая ответа Нейдельмана, президент смешал себе третий, если не
четвертый, коктейль Будь здесь вместо Нейдельмана кто-нибудь другой, он бы
воздержался от этого, поскольку и без того ходили разговоры, что он
компьютер, схемы которого залиты алкоголем.
При Нейдельмане же он не стеснялся: этот в отличие от многих других
приближенных болтать не будет, этот был лоялен. Нейдельман не был
подхалимом и не стал бы лизать ничью задницу, как того требовал от своих
подчиненных президент Джонсон. Лояльность Нейдельмана была другой, чем он
и был ценен. Он не только видел лес за деревьями, но и был готов сказать
правду в глаза, несмотря ни на какие последствия.
- Для выполнения поставленной вами задачи, - ответил советник по науке,
- мне необходимы социолог, этнограф, затем, конечно, психолог, - есть
такой, первоклассный, в Уолтер-Риде, - потом специалисты по военным играм
и по системному анализу и историк.
Президент и Нейдельман проговорили до самого рассвета.
- И последнее, - сказал президент, провожая гостя до двери. - Я не
хочу
