Хобб Робин - Золотой Шут
sf_fantasy Робин Хобб Золотой шут Трон Шести Герцогств опять нуждается в услугах королевского бастарда, способного ученика убийцы и одного из немногих, кто еще владеет древней магией Видящих. Помолвка наследного принца висит на волоске; мятежники-Полукровки по-прежнему угрожают выдать тайну королевского дома; в стране назревают бунты; послы из далекого Бингтауна просят военной помощи в войне с Чалседом.
Кто-то должен научить принца владению магией Видящих, создать для него отряд магов, который в решающий момент поддержит наследника трона. Кто-то должен… Шут, старый друг Фитца и Белый Пророк, верит, что эту ношу может вынести только один человек — Фитц Чивэл Видящий.
2003 ru en Владимир Гольдич Ирина Оганесова Black Jack FB Tools 2005-11-20 http://www.oldmaglib.com/ Библиотека Старого Чародея, Вычитка — abrr70 FFBB4D97-FBDF-E14B-B8DC-AA55246ED635 1.0 Хобб Р. Золотой шут: Роман М.: Изд-во Эксмо; СПб.: Изд-во Домино 2005 5-699-11223-5 Robin Hobb Golden Fool Tawny Man — 2 Робин ХОББ
ЗОЛОТОЙ ШУТ
Шут перешел на шепот:
— Вспомни сердцем. Вернись назад, вернись назад и назад. В небесах этого мира должны парить драконы.
Когда драконы исчезают, люди скучают по ним. Конечно, кто-то даже не вспоминает о них. Но некоторые дети с самых ранних лет смотрят в голубое летнее небо и ждут тех, кто никогда не приходит.
Потому что они знают. В небесах должно быть чудо, но оно потускнело и исчезло. А мы с тобой должны его вернуть.
Пролог
ВРЕМЯ ЛЕЧИТ
Объяснить тем, кто не обладает Уитом, что означает смерть животного, с которым ты был связан, очень трудно. Тот, кто говорит: «Это всего лишь собака», никогда не поймет, какую сильную боль испытывает человек.
Те же, кого природа наделила большим состраданием, будут рассматривать случившееся как гибель домашнего любимца. Даже тот, кто говорит: «Наверное, то же самое чувствуешь, когда умирает ребенок или жена», не понимает всего.
Расстаться с живым существом, с которым тебя связывали особые узы, значительно страшнее, чем оплакивать друга или любимого человека. Мне казалось, будто у меня вдруг отняли часть моего тела. Мое восприятие мира притупилось, аппетит пропал, еда стала казаться безвкусной. Мой слух перестал быть таким острым и…
Рукопись, начатая много лет назад, заканчивается россыпью клякс и сердитых росчерков пера. Я далее могу вспомнить момент, когда перешел от общих рассуждений к описанию собственных страданий.
Я швырнул листки на пол и принялся сердито топтать ногами бумагу — на ней до сих пор остались полосы в тех местах, где она смялась. Удивительно, что я не предал манускрипт огню. Не знаю, кто сжалился над моим несчастным творением и убрал его на полку с книгами.
Может быть, Олух, который методично и не задумываясь о том, что делает, в очередной раз пришел ко мне, чтобы навести в комнате порядок. Лично я считаю, что в этой рукописи нет ничего достойного внимания.
Впрочем, так случалось с большинством моих творений. Многочисленные попытки поведать бумаге историю Шести Герцогств рано или поздно превращались в мое собственное жизнеописание.
В травник незаметно прокрадывался рассказ о том, как следует лечить болезни, вызываемые Скиллом. А начав манускрипт, посвященный Белым Пророкам, я недопустимо углубился в свои отношения с Изменяющими.
Не знаю, что постоянно заставляет меня возвращаться к своей жизни — тщеславие или жалкие попытки объяснить самому себе, что же все-таки со мной происходило. Проходят годы, ночь сменяет день, а я вновь и вновь беру в руки перо. Я по-прежнему пытаюсь понять, что я
