Хмелевская Иоанна - Проза Жизни
Иоанна Хмелевская
Проза жизни
Перевод с польского Л.Ермиловой
Тереска Кемпиньская сидела в своей комнате за столом, невидяще глазея в
окно, и вид у нее был мрачнее тучи, в отличие от вида за окном, где в
полуденных лучах нежился воскресный августовский денек. Сладко дремали залитые
солнцем липы, сонно клонили тяжелые головы спелые подсолнухи, все вокруг дышало
летней негой, и тупая тоска в Терескиных глазах неприятно диссонировала с
царившим в природе довольством жизнью.
Обстановка в комнате диссонировала ничуть не меньше. На столе, стульях и
на полу нагло красовались кучи мусора, состоявшего по преимуществу из
писчебумажных отходов. Пустые ящики стола с одной стороны были выдвинуты, а с
другой вытащены вовсе. Кушетка у стены изнемогала под кипами книг и фотографий,
с опустошенной книжной полки свисала внушительных размеров тряпка для вытирания
пыли, а на полу, в большом медном тазу, сиротливо дрейфовали две губки. Все
вместе напоминало процесс сотворения мира, прерванный почему-то творцом в самом
разгаре. Творец, то бишь Тереска Кемпиньская, сидела, как уже упоминалось, за
столом и смотрела в окно. Обуревавшие ее чувства не имели ничего общего с
затеянной с утра пораньше генеральной уборкой, а если точнее, то составляли с
ней очередной вопиющий диссонанс. Генеральная уборка была затеяна как раз для
того, чтобы заглушить обуревавшие Тереску мысли и чувства, но цели своей, судя
по всему, не достигла. Хитроумный маневр с треском провалился.
Тереске Кемпиньской было шестнадцать лет, и она была отчаянно, безнадежно,
смертельно влюблена.
Великая любовь сразила Тереску в самом начале каникул, сразила внезапно,
как гром с ясного неба. Никакого сравнения с прошлыми ее увлечениями, впервые
всерьез и надолго. Казалось, ей отвечают взаимностью, но как-то очень уж
неопределенно. Одни факты это подтверждали, другие заставляли сомневаться, а
все вместе вселяло в Тереску неуверенность, доводя до нервного расстройства.
Вот уже три недели Тереска жила в ожидании визита, обещанного в час
разлуки предметом ее воздыханий. Ждала и надеялась, что уж тогда-то все
прояснится. Пришлось ради такого дела даже сократить на две недели отдых в
горах, что далось ох как нелегко, ценой кровопролитной битвы с родителями. Те
отпустили ее в конце концов домой в твердом убеждении, что вскормили на своей
груди чадо неблагодарное и капризное. Напрасно пани Кемпиньская с пеной у рта
защищала свою дочь, пытаясь найти хоть какое-то оправдание ослиному ее
упрямству и странному отвращению к горному воздуху. Бедняга добилась лишь того,
что вызвала огонь на себя. Были даже поставлены под вопрос ее воспитательные
таланты. В семье воцарились разброд и шатание.
Сама виновница обращала ноль внимания на замешательство в дружных рядах
домочадцев. Она была одержима своей великой любовью, о чем те, погрязшие в
прозе жизни, даже не догадывались.
Тереска летела с гор домой на крыльях панического ужаса. Вдруг ее
возлюбленный уже являлся в визитом и не застал ее дома? Вдруг прямо сейчас
стучится в дверь? Так он может и всякое терпение потерять. Да что там терпение?
Всякий интерес!..
И что же? Она вернулась - и до сих пор ждет. Ждет уже без малого три
недели. От звонка до звонка, от стука к стуку. Не срывается с места, не мчится
сломя голову к двери. Просто вся вздрагивает и застывает с перехваченным горлом
и замирающим сердцем. И правильно делает, что не спешит - всякий раз, вот уже в
течение трех недель, звонят и приходят совсем не те! Ну, всё
