Ханна Кристин - Снова Домой
Кристин ХАННА
СНОВА ДОМОЙ
Когда-то Мадлен Хиллиард подарила свою любовь легкомысленному Энджелу Демарко, который, не задумываясь, покинул ее. Рану, нанесенную Энджелом, залечил его старший брат Франсис, долгие годы преданно любивший Мадлен. Но теперь Франсис мертв, а Энджел опасно болен. И Мадлен, ставшая за эти годы блестящим кардиологом, принимает дерзкое решение — спасти Энджела, пересадив ему сердце брата…
Глава 1
Вот уже несколько дней репортеры вынюхивали подробности. Газеты публиковали кричащие заголовки. Подозрение в употреблении наркотиков и нарушении закона угрожало любой знаменитости из числа тех, что собрались в этом небольшом городке Орегона.
Собрались все, кто должен был принимать участие в съемках этого отнюдь не рядового фильма, — события такого значения никогда прежде не происходило в Лагранджвилле. В Лосином зале многие годы отмечали исключительно тихие семейные праздники, но сегодня его стены сотрясали громкие, нестройные звуки музыки.
Горожане и фотокорреспонденты запрудили всю главную улицу: люди разглядывали свои отражения в зеркальных стеклах проезжающих лимузинов. Все ожидали чего-то совершенно из ряда вон выходящего, чего-нибудь сугубо голливудского, что пока еще не произошло, но обязательно должно было произойти. Как бы там ни было, но, несмотря на обилие статей в газетах, интервью, множество папарацци, никто и не догадывался, как близко к истине подошел «Инкуайерер», напечатавший заголовок: «ЗА ТАКУЮ ВЕЧЕРИНКУ МОЖНО БЫЛО И УМЕРЕТЬ».
Энджел Демарко выбрался из недр лимузина. Сквозь туман сигаретного дыма и пелену дождя он разглядел толпу, собравшуюся с той стороны улицы. Безликие фигуры теснились за желтой лентой, протянутой полицией.
— Это же он! Это Демарко!
Защелкали фотокамеры и ослепили его яркими вспышками. Дождь казался каким-то ненастоящим, словно кто-то мелкой кистью нарисовал эти серебряные капельки: цвет луж на черном фоне асфальта казался совершенно невероятным.
— Энджел... Туда смотри, туда! Энджел-энджел-энджел...
Восторженное обожание толпы волной охватило его. Боже, как он любил свою славу! Он глубоко затянулся сигаретой и медленно выпустил дым.
Затем одарил их своей знаменитой Улыбкой — той самой, которая была напечатана в «Пипл» на прошлой неделе: журнал еще назвал ее «улыбкой в 20 000 мегаватт». Он поднял руку и помахал толпе. Вокруг него, поднимаясь в воздухе, змеился табачный дым.
Энджел отошел в сторону, чтобы дать возможность своей подружке (у него вылетело из головы ее имя) выйти из машины.
Она сделала это нарочито медленно. Сначала из полумрака показалась длинная стройная нога в черной туфле на высоком каблуке. Каблук громко щелкнул об асфальт.
Затем взорам открылась высветленная перекисью желтоватая копна волос и роскошный бюст. И только после всего этого из машины выбралась она сама. Инстинктивно повернулась к толпе, слегка одернула свое розовое обтягивающее платье, улыбнулась и помахала рукой.
Энджел не мог не отдать ей должное: эта женщина знала, как подать себя публике.
Он взял ее за руку и потянул за собой, в сторону восхищенной толпы. Ее идиотские каблуки, громко цокая, скользили на мокром асфальте, однако вскоре этот звук потонул в оглушительном реве. Поклонники наконец поняли, что он направляется к ним.
Девчонки визжали, тянули к нему руки. У иных были, казалось, знакомые лица: веснушчатые, круглые, как у тех подростков, которые прогуливали уроки, желая посмотреть его съемки. Они каждый день окружали съемочную площадку, теснясь за ограждением; они визжали, хихикал
