Фрэнсис Дик - По Рукоять В Опасности
detective Дик Фрэнсис По рукоять в опасности В результате финансовых махинаций на грани краха оказывается пивоваренный завод сэра Айвэна Вестеринга. И в тот же день неизвестные жестоко избивают его пасынка, художника Александра Кинлоха. Что это — несчастливое совпадение или кто-то кровно заинтересован в том, чтобы заранее вывести умного и энергичного противника из игры, не дать ему ухватиться за рукоять расследования и разрушить планы аферистов?
ru en Н. Чупеев Black Jack Fiction Book Designer 2005-10-22 FBD-ORIW7A6M-V9A9-GDB7-T6XG-1W1KLLQ3K6QE 1.0 Дик Ф. По рукоять в опасности Эксмо-Пресс М. 2001 5-04-006854-9 Дик Френсис
По рукоять в опасности
ПЕСНЬ НА СМЕРТЬ БЁДЫ
Перед своей кончиной никто не бывает настолько мудр, чтобы задуматься над тем, какой приговор — милостивый или беспощадный — будет вынесен его душе после смертного часа.
ГЛАВА 1
Не думаю, чтобы мой отчим, умирая, хотел захватить меня с собой туда, откуда не возвращаются. И не его вина, что я едва не последовал за ним.
Мать прислала мне почтовую открытку. Я прочел ее, уже выходя из почтового отделения маленькой деревушки, куда приезжал раз в две недели забрать пришедшую на мое имя корреспонденцию. Открытка пролежала, ожидая меня, почти десять дней.
Среди прочего там было написано: «Наверное, мне следует сообщить, что у твоего отчима был сердечный приступ».
Вряд ли наши отношения с отчимом можно было назвать сердечными, но известие о его болезни огорчило меня. Я вошел в магазин, торгующий всякой всячиной, и попросил позволения у хозяина позвонить в Лондон.
— Вы заплатите как обычно, мистер Кинлох?
— Разумеется.
Хмурый старик Дональд Камерон поднял перемычку прилавка, открывая мне доступ к его собственному, ревностно охраняемому аппарату, укрепленному на стене. Предусмотрительно установленный снаружи телефон общего пользования из-за варварского обращения с ним чуть ли не каждые полчаса ломался, поэтому старый Дональд предлагал внушающим доверие клиентам воспользоваться его собственным аппаратом. За эту услугу он брал драконовскую плату, отчего я, грешным делом, подозревал, что не кто иной, как сам старик, и выводил регулярно из строя менее прибыльную технику за дверьми своего заведения.
— Мама? — спросил я, как только меня соединили с Лондоном. — Это Ал.
— Александр, — автоматически поправила она, е одобряя моей аббревиатуры. — Ты из Шотландии?
— Да. Как там старина?
— Твой отчим, — с оттенком упрека в голосе произнесла она, — отдыхает.
— Э-э-э... где? В госпитале? Или в лучшем мире?
— В постели.
— Так он жив?
— Конечно, жив.
— Но твоя открытка...
— Ничего страшного не случилось, — холодно сказала мать. — У него были какие-то боли в груди, поэтому он неделю провел в клинике. Но сейчас уже дома.
— Может, мне лучше приехать? — из вежливости спросил я. — Тебе нужна помощь?
— За ним ухаживает фельдшер, — ответила мать.
Мне иногда казалось, что несокрушимое хладнокровие моей матери проистекает из неподдельного дефицита эмоциональности. Я никогда не видел ее плачущей, даже в тот день, когда ее первый муж, мой отец, погиб в результате несчастного случая на охоте.
Для меня, тогда семнадцатилетнего, внезапная смерть отца явилась сильным потрясением. Мать же не пролила ни слезинки и требовала, чтобы я держал себя в руках.
Через год, оставаясь невозмутимо спокойной даже во время церемонии бракосочетания, она вышла замуж за Айвэна-Джорджа Вестеринга, баронета, владельца пивоваренного завода, одного из столпов Британского Жокейского Клуба. Мой отчим не был деспотиче
