Франке Герберт В - Наследники Эйнштейна
Герберт Франке
НАСЛЕДНИКИ ЭЙНШТЕЙНА
Пер. с нем. Е. Факторович
В комнате тихо. Окна застеклены звуконепроницаемым стеклом. Лишь за дверью
время от времени слышится шорох: то по синтетическому покрытию пола
прошелестят резиновые колесики, то послышится потрескивание накрахмаленных
халатов, то чей-то шепот. От всего вокруг несет запахом дезинфекции - от
ковров, от книг и комнатных растений, даже от волос врача. Струя воздуха из
кондиционера разгоняет его по всей комнате.
- Вот она! - пробормотала медсестра, вынимая перфокарту из картотеки. -
Форсайт, Джеймс, 26 лет. Отделение Р2.
- Отделение Р2? - переспросил бледный брюнет, который сидел скособочившись
в глубоком овальном кресле с оранжевой обивкой.
Врач потянулся за перфокартой:
- Р2 - отделение для душевнобольных преступников. Если вы хотите что-то
узнать у него, то не мешкайте, инспектор. Сегодня после обеда его
переориентируют.
- Можно на него взглянуть?
- Пойдемте!
Хотя врач шел быстро, движения его были размеренными, степенными: человек,
которому подчиняются шестьсот операционных автоматов, должен и вести себя
подобающе. Инспектор следовал за ним.
Перед ними открылись и сразу же бесшумно закрылись блестящие стальные
двери, приводимые в движение невидимыми глазу сервомеханизмами. Они
реагировали на "магнитный узор" жетона врача, который ощупали тысячами
ультракоротких токовых импульсов.
Им пришлось пройти по длинным безлюдным коридорам, потом на лифте
спуститься в цокольный этаж.
Перед одной из дверей врач остановился:
- Вот он!
На уровне глаз находилось потайное окошко. Инспектор заглянул в камеру,
где, кроме откидной кровати и санузла, ничего не было. Серые с отливом стены.
На матрасе из пенопласта сидел молодой человек ничем не примечательной
внешности. Лоб высокий, в морщинах, тонкогубый рот глубоко вырезан, что
придавало молодому человеку презрительный или меланхоличный вид.
- Вы его держите под сомналином? - поинтересовался инспектор.
- Он не опасен.
- А в чем проявляется его болезнь?
- Мы уже проделали кое-какие опыты, - ответил врач. - Погодите, я,
пожалуй, вам продемонстрирую...
Он огляделся, потом подошел к одному из встроенных стенных шкафов. Достал
пылесос - продолговатый аппарат в светло-коричневом синтетическом футляре.
Футляр, разумеется, был запломбирован.
Врач открыл дверь и ногой пододвинул аппарат в камеру, после чего молча
вновь закрыл дверь, рукой подозвал инспектора и указал на окошко. Немного
погодя спросил:
- Что вы видите?
- Ничего, - прошептал инспектор.
Врач прислонился к стене.
- Ну, тогда подождите немного.
Инспектор поднял руку, призывая к вниманию.
- Он двигается. Встал... наклонился... Поднял аппарат, поставил на
кровать.
- Хорошо! - сказал врач с оттенком торжества в голосе. - Сейчас вы сами
убедитесь.
- Повертел аппарат... склонился над ним... Теперь я ничего не могу
разобрать!
- Позвольте мне... Ага, я так и думал! Можете удостовериться!
Инспектор опять подошел к окошку.
- Он... что?.. Бог мой, он сорвал пломбу! - Он оглянулся. - И вы
допускаете это, доктор?
Врач пожал плечами.
- Это помещение, любезнейший, в некотором смысле - ничейная земля. Здесь
законы этики не действуют. Но сейчас будьте повнимательнее!
Инспектор снова заглянул в камеру. Прислонившись к двери, он пригнулся,
словно на плечи ему давила тяжелая ноша. Он не произносил ни слова.
- Ну что? - спросил врач.
Инспектор энергичным движением прикрыл смотровое окошко. Побледнев,
проговорил дрогнувшим голосом:
- Непостижимо
