Фостер Лори - Смятые Простыни
ЛОРИ ФОСТЕР
СМЯТЫЕ ПРОСТЫНИ
Глава 1
Она твердо решила, что не станет встречать День святого Валентина в двадцать шестой раз девственницей.
Несмотря на воспитанное в ней с детства благоразумие, несмотря на строгие ограничения, из лучших побуждений установленные ее теткой — старой девой, Софи Шеридан была полна решимости стать женщиной в полном смысле этого слова. И Коул Уинстон — да благословит Господь его широкую чувственную натуру — был прекрасной кандидатурой для осуществления ее планов.
Задержавшись в дверях бара, который при прежнем владельце — настоящем мужчине, мачо — носил название «Жеребятня», а теперь именовался просто «Таверна Уинстона», она еще раз взглянула на приглашение. Да, репутация бара и без многозначительных вывесок была довольно сомнительной. Хотя, по мнению Софи, название «Жеребятня» весьма подходило бару и его посетителям, а особенно хозяину — Коулу Уинстону.
По всем близлежащим магазинам была разослана листовка, приглашавшая женщин принять участие в новом конкурсе, посвященном Дню святого Валентина. Хотя завсегдатаям «Таверны Уинстона» и не нужна была приманка для привлечения представительниц прекрасного пола.
Женщины обожали приходить сюда, чтобы посмотреть, как четверо братьев разносят напитки по залу, смешивают коктейли за стойкой бара или просто дружелюбно болтают с посетителями. Все Уинстоны были обольстительными дамскими угодниками, но Софи положила глаз конкретно на старшего.
Дверь позади нее распахнулась, и вместе с морозным воздухом и облаком окутавших их кружащихся снежинок в бар ввалились постоянные посетители. На какой-то момент громкий хохот новоприбывших заглушил мягкие звуки музыки и тихий гул голосов. Софи направилась к своему обычному месту, отделенному от других перегородкой, в дальнем углу зала.
С того самого дня, семь месяцев назад, когда мисс Шеридан купила свой маленький бутик, Коул из кожи вон лез, чтобы угодить ей, и каждый вечер резервировал для нее один и тот же столик. Правда, он изо всех сил старался угодить всем своим клиентам, чем отчасти и объяснялась невероятная популярность его заведения. Коул знал всех, со знанием дела мог с каждым поговорить о его семье, его проблемах, о жизни.
Но он был так неотразимо сексуален, что у Софи, проводившей в его обществе почти все свое свободное время, язык прилипал к небу. Это было унизительно.
Прежде Софи никогда не ощущала такой робости; впрочем, надо признать, что прежде она никогда и не пользовалась подобным вниманием столь интересного мужчины. Коул заставил ее задуматься о том, что раньше ей никогда в жизни и в голову не приходило. Например, о том, какой мускусный, сексуальный, острый запах источает мужчина, когда он разгорячен...
Софи поежилась и глубоко вздохнула.
Поскольку Коул полагал, что девушка робка и замкнута, то обращался с ней соответствующим образом. Но чего только не представляла себе Софи в своих фантазиях о нем, и теперь благодаря устроенному им конкурсу она могла воплотить свои фантазии в жизнь.
Ее бросило в жар, от которого морозный румянец на щеках стал еще ярче. К сожалению, именно в этот момент Коул подошел к ее столику и поставил перед ней чашку горячего шоколада, украшенного двойной порцией взбитых сливок. Шоколад источал соблазнительный аромат.
Почти такой же соблазнительный, как запах самого Коула.
— Привет, Софи.
Низкий, густой бас пробрал ее до костей. Его глаза цвета темного виски были обрамлены густыми черными ресницами и широкими бровями.
— Привет, — сдавленно ответила она.
Увидев зажатое в ее руке
