Фостер Алан Дин - Странствия Законоучителя 1
Алан Дин Фостер — Пожиратели света и тьмы
(Странствия законоучителя-1)
И явилось простому пастуху из затерянного племени странное видение. Видение, приказу коего НЕЛЬЗЯ было не повиноваться. И пошел он, пошел — сам еще не зная куда и зачем. И были у него — всего-то: меч, копье да еще сумка, что подарили женщины его селения.
И лежал путь его из земли в землю, от Великой воды — к Великой Цели. Задавал он вопросы, и отвечали ему звери, деревья и такие создания, коим и имени-то подобрать невозможно. А самое тяжкое было еще впереди.
Ибо тяжкой будет встреча со Злом, что невозможно остановить. Тяжкою станет война с духами, что вырвались на волю, и битва с монстрами, пришедшими из далекой древности. Но много тяжелее — скрыться от того, который идет по пятам. Невидимый. Неслышимый.
Неодолимый...
Посвящается Авессалому, страстно мечтавшему узнать, как угадывать судьбу
Станция на мысе Крестовом, Берег Скелетов,
Намибия, ноябрь 1993 года
I
Это случилось поутру, после второго — нежнейшего — полнолуния, возвестившего приход весенних ливней.
На рассвете маленький Колаи с дикими воплями примчался в деревню. Между пронзительными всхлипами он изредка вскрикивал на бегу: “Там, на песке!..” — и махал рукой в сторону побережья.
“Там на берегу мертвые люди!”
Мало того, что мертвые, но и какие-то до жути чудные — одежды богатые, а щеки гладкие, без ритуальных шрамов.
В деревне было тихо, все спали. Самый добрый час для мирных жителей, а тут вопли, каких свет не слыхивал. Добежав до родного дома, Колаи первым делом бросился к матери. Та, рассерженная, сначала подумала, что мальчишка шалит — решил, наверное, попугать родичей.
Сгоряча схватила сына, с силой встряхнула. Что за игра будить все племя спозаранку, всякая шутка хороша к месту, ко времени!.. А потом заглянула в глаза сына и сразу опустила руки. Что-то было не так.
Не глаза, а камешки, оледенелые, бессмысленные, зрачки словно спеклись от ужаса. Женщина сразу заторопилась, схватила Колаи за руку, потащила к вождю.
Асаб проснулся до первых петухов, но лежал, пока вопли мальчишки не заставили его подняться. Выйдя на порог, вождь накинул на себя накидку из мусиной кожи, украшенную замечательными голубоватыми полосами, и надел головной убор с широким гребнем из ярких красных и желтых перьев.
Колаи по-прежнему кричал во всю силу:
— Я их видел! Я их видел!
К тому моменту возле дома вождя уже начала собираться толпа, явились воины, молодежь, женщины.
— Подожди, — остановил его вождь. — Скажи толком, что ты видел?
Сбежавшиеся на шум члены племени придвинулись ближе.
— Мертвых людей! — объявил Колаи. — Вот кого, вождь Асаб!
Он на мгновение затаил дыхание, потом, как-то разом успокоившись, махнул рукой в сторону моря.
— На берегу, на песке. Повыше того места, где мидии и ракушки тирексов.
Вялые спросонья лица людей в толпе посерьезнели, головы повернулись в сторону вождя. Тот нахмурился и веско произнес:
— Что ж, пойдем поглядим. Смотри, парень, тебе очень не поздоровится, если мы не найдем там ничего, кроме раковин и морских игл.
Деревня лежала на краю огромной, едва прикрытой редкой травой и хилыми кустами пустоши, что примыкала к побережью, омываемому холодным Саморским течением. На побережье растительность была побогаче, кое-где виднелись купы деревьев, местами рощи выбегали даже в глубь пустоши. Расщелины в обрывистом берегу, где скалы давали приют любому ростку, изобиловали всякими диковинками, живностью и вкусными ракушками. Щедра на добычу была и прибрежная полоса, куда волны неутом
