Фингарет С - Скифы В Остоконечных Шапках
С.ФИНГАРЕТ
СКИФЫ В ОСТРОКОНЕЧНЫХ ШАПКАХ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. КИБИТКА ДВИЖЕТСЯ ЧЕРЕЗ СТЕПЬ
1. В ПОСЛЕДНЕЕ КОЧЕВАНИЕ
Спешите, скифы, увидеть того, чье слово звучало для вас законом, кто
увеличивал ваши стада и за кем вы ходили в походы, чтобы потом на пиру,
посылая чашу по кругу, приговаривать горделиво: "Вот оружие врага, оно
подвешено к моему поясу". Спешите, скифы, увидеть Савлия!
Его колесница отправилась в путь. Четверка коней идет по степной
дороге. И зайцы стремглав убегают в лощины, и забиваются в норы сурки,
едва раздается чавканье влажной земли под копытами. Черные кони похожи на
ночь. Их гривы, как тучи на черном небе. Ярче звезд сверкают бляшки
уздечек. Золотые налобники светятся, словно четыре луны.
Слышите, скифы, звон бубенцов, отгоняющих духов? Вот перебор
колокольчиков, пугающих горе-злосчастие. Спешите! Сюда! На степную дорогу.
Царь объезжает свои владения! Оу-о!
Вереница повозок и всадников двигалась через степь. Ехали знать,
дружинники, слуги. Табунщики гнали верховых лошадей. Сверкало оружие,
звенели бубенцы на уздечках. От сотен копыт земля, едва успевшая сбросить
снег, превращалась в черное месиво. Колеса кибиток с царским имуществом
прокладывали неровную колею.
Шествие открывала четырехколесная нездешней работы повозка. Ее вывез
из Греции Анахарсис, брат Савлия. Четверку вороных, впряженных с помощью
длинного дышла, вели за поводья два безбородых конюха в двубортных
кафтанах с опушкой, с обручами-гривнами вокруг обнаженных шей. Нездешние,
поджарые кони беспокойно прядали ушами. Всякий раз, когда вопли и крики
обрушивались на степь, конюхи вцеплялись в бронзовые псалии, державшие по
бокам лошадиных губ удила. Кони храпели, рвались их рук и задирали головы
до самой холки. Бубенцы на уздечках принимались греметь. В яростный клекот
пускался оберег-орел на верху шеста, вправленного в дышло. Загнутым клювом
бронзовая птица держала большой колокольчик. Гроздья пластинок и бубенцов,
свисая с хвоста и расправленных крыльев, оглушительно и неумолчно
бренчали.
Клок-клок-клок! Длин-дзз-дзин! Длинь-для-ля! - Казалось, звенит и
клокочет сама дорога.
Пятьдесят отчаянных и храбрейших из числа постоянных спутников Савлия
- узорчатые кафтаны стянуты наборными поясами, кожаные штаны вправлены в
цветные сапожки - кружили по обе стороны повозки. Они заставляли своих
коней то замедлять, то ускорять шаг, менялись местами и обходили один
другого. Неутомимым перемещением дружинники Савлия напоминали роящихся
пчел.
- Оу! - раздавалось вдруг в гуще роя. - Оу-о!
Дружина летела в степь двумя не смешивающимися отрядами. Всадники на
ходу выхватывали из ножен короткие мечи-акинаки, кололи левые руки. Темные
капли крови падали на редкую молодую траву, на лепестки горицвета.
- Оу! Савлий! - кричали гадатели в шкурах мехом наружу и вскидывали
вверх гремящие бубенцами жезлы.
- Оу-о! - подхватывали остальные.
Кинжалы впивались в руки, царапали щеки.
- Оу-о!
- Савлий! Савлий! - дружина с воплем мчалась обратно. Всадники
осаживали гривистых коней возле войлочной кибитки, поднятой над землей
четырьмя высокими, в рост человека колесами. Кони крутили крепкие шеи,
грызли железные удила, высоко вскидывали передние ноги.
- Привет тебе, Гунда, супруга Савлия! - кричали всадники, кланяясь
тучной женщине с красивым недобрым лицом.
Она сидела на стопке овечьих шкур в проеме открытого полога и была
убрана в золото, словно дорогой самоцвет в оправу. Золотые серьги качались
в маленьких мочках ушей. Золотые подвески
