Фицджеральд Френсис Скотт - Отзвуки Века Джаза
Ф.Скотт Фицджеральд
Отзвуки века джаза
Эссе
Еще не пришло время писать о Веке Джаза с некоторого удаления: сочтут,
чего доброго, что у тебя слишком рано начался склероз. Как много еще
людей, которых чуть не судорогой сводит, стоит им услышать какое-нибудь
словечко из отметивших ту эпоху - теперь-то эти словечки утратили свою
живую непосредственность и стали расхожим жаргоном преступного мира. Век
Джаза так же мертв, как мертвы были к 1902 году "лихорадочные 90-е". Но
вот я пишу об этом времени и вспоминаю о нем с грустью. Меня вынесло в те
годы на поверхность, меня осыпали похвалами и заваливали деньгами, о каких
я не смел и мечтать, и все по одной-единственной причине; я говорил людям
о том, что испытываю такие же чувства, как они сами, и что надо найти
какое-то применение всей этой нервной энергии, скопившейся и оставшейся не
израсходованной в годы войны.
То десятилетие, которое словно бы сознательно противилось тихому
угасанию в собственной постели и предпочло эффектную смерть на глазах у
всех в октябре 1929 года, началось примерно в дни майских демонстраций
1919-го. Когда полиция силой разгоняла толпу демобилизованных парней из
провинции, разглядывавших ораторов на Мэдисон-сквер, более интеллигентная
молодежь не могла не проникнуться отвращением к нашим порядкам. Мы и не
вспоминали про Билль о правах, пока о нем не начал твердить Менкен, но и
без того хорошо знали, что подобной тирании место разве что в крошечных
нервозных государствах на Юге Европы. А раз правительство до такой степени
подчинилось заевшимся бизнесменам, нас, похоже, и впрямь погнали на войну
ради займов Дж.П.Моргана. Но мы успели уже устать от Великих Начинаний,
поэтому взрыв морального негодования, так точно описанный в "Трех
солдатах" Дос Пассосом, оказался недолгим. Теперь и нам тоже стало кое-что
перепадать от государственного пирога, и страсти разгорались в нас редко -
разве что когда газеты расписывали историю о Гардинге и шайке его дружков
из Огайо или о Сакко и Ванцетти. События 1919 года внушили нам скорее
цинизм, чем революционные стремления, хотя теперь все мы то и дело
принимаемся шарить по своим сундукам в поисках невесть куда исчезнувшего
флага свободы - "Черт побери, да ведь был же он у меня, я помню!" - и
русской мужицкой рубахи, тоже пропавшей. Век Джаза отличался тем, что не
испытывал решительно никакого интереса к политике.
Это был век чудес, это был век искусства, это был век крайностей и век
сатиры. На троне Соединенных Штатов восседал манекен, лавировавший среди
шантажистов совсем как живой; щеголеватый молодой человек не поленился
пересечь океан, дабы мы имели возможность полюбоваться на того, кому
предстояло занять трон Англии. Наконец-то мы могли жить так, как хотели.
Когда американцы массами принялись шить костюмы в Лондоне и портным с
Бонд-стрит волей-неволей пришлось приспособить покрой к американскому
сложению с длинной талией и к американским вкусам - просторно и по фигуре,
- в Америку проникло нечто утонченное, определенный стиль человека. Во
времена Ренессанса Франциск I равнялся на Флоренцию, когда заказывал
собственный камзол. Англия XVII века изо всех сил подделывалась под
французский двор, а лет пятьдесят назад пруссак-гвардеец обязательно
приобретал штатский костюм в Лондоне. О, наряд джентльмена - этот знак
"могущества, которое человек должен удержать и которое передается от нации
к нации"!
Ныне самой могущественной страной стала наша. Кто бы вздумал теперь
указывать нам, что
