Фельдек Любомир - Про Змея Зашипея
Любомир Фельдек
Про змея Зашипея
Жил да был на свете бача (старший пастух-овчар. - Ред.) - и жить-то ему
всего одну жизнь, а он только и думал, как бы разбогатеть. Вот дошёл до него
слух, будто какой-то швед оставил богатое наследство, из которого каждый год
выплачивают награду тому, кто придумает что-нибудь новое, чего ещё нигде
никогда не бывало. И решил наш бача: "Придумаю-ка и я что-нибудь такое, чего
ещё нигде никогда не бывало, да поскорей, покуда денежки, что оставил швед, не
разбежались по чужим карманам".
Что бы этакое придумать? Стал наш бача крепко-крепко зажмуривать глаза -
вдруг так зажмурит, что увидит затылком? Но ничего не увидел. Тогда стал бача
таращить глаза - вдруг так вытаращит, что взглядом весь земной шар обоймёт и
увидит свой затылок? Но опять ничего не увидел. Только слезы ручьём потекли.
Текли они по щекам - вся борода от них взмокла. Что тут делать? Пришлось
забросить бороду на ветку липы. Стоит бача под липой, ждёт, пока солнышко
высушит бороду. А тем временем вышел из лесу медведь и унёс из стада трёх
самых жирных овец.
Вот как бывает, когда ни о чём, кроме денег, не думаешь!
Вместо прибыли - одни убытки.
Тут, глядишь, настала осень, а осенью, как известно, все змеи заползают в
скалы на зимнюю спячку. Вот пасёт наш бача стадо, вдруг слышит: кто-то в
лесной чащобе шипит. Отодвинул он веточку... видит: тысячи змей ползут к
скале. И ведёт их старый серый змей Зашипей. Отщипнёт змей травинку, потрёт о
камень, скала разверзнется, и змея за змеей заползают в щель.
Когда заползла последняя змея, скала с грохотом сомкнулась, и всё стало
как прежде, точно змей и в помине не было...
- Ну и ну! - пробормотал бача. - Вот чудеса! О таком я ещё ни в газетах не
читывал, ни по радио не слыхивал. Видно, я первый на свете подсмотрел, как
змеи скалу отворяют, - недаром я столько лет внимательно изучал природу. Что,
если я стою на пороге великого открытия? Вдруг с помощью этой травинки человек
доберётся до самого центра Земли и узнает, что там - огонь или вода, а я
получу полную шляпу денег, оставшихся после шведа!
Не стал бача зря время терять. Бросил стадо на лугу - и к скале. Да только
которая травинка её отворяет? Возле скалы их видимо-невидимо, и все разные.
- Может, травка медуница? - бормочет бача.
Сорвал стебелёк медуницы, потёр о скалу - никакого толку.
- Может, мята?
Сорвал стебелёк мяты, потёр о скалу - снова без толку. Так рвал бача
травинку за травинкой, а скала - чем бы он её ни тёр, хоть белладонной, хоть
камнеломкой, хоть цветком мальвой - не отворялась да не отворялась. Опечалился
бача, рассердился, топнул ногой, и тут - диво дивное! - какая-то вырванная с
корнем травинка подлетела вверх, прикоснулась к камню - и скала разверзлась.
- Вот ты, значит, какая! - воскликнул бача, приглядываясь к травинке. -
Теперь остаётся поднять тебя, отнести на почту и отправить в Швецию!
Но так как был наш бача от природы любознателен, прежде чем поднять
травинку, заглянул он в тёмную дыру. Да не только заглянул, ещё и шагнул туда.
Шагнул - и услыхал за спиной грохот: скала за ним сомкнулась.
"Вот те на! - думает бача. - Этого мне не хватало! Что теперь делать?"
И верно, что тут делать? Видит: в скале пещера. А в пещере, куда ни глянь,
змеи лежат. Лежат и спят. Посреди пещеры - круглый камень, а на том камне
развалился старый змей Зашипей. И тоже спит. Неудивительно, что и баче
захотелось спать. В полудрёме сыскал он свободное местечко, улёгся, заснул и
спал до тех пор, пока не
