Фармер Филип Жозе - Вторичный Ломтик Мира
ФИЛИП ХОЗЕ ФАРМЕР
ВТОРИЧНЫЙ ЛОМТИК МИРА
Попасть в Среду почти невозможно.
Как каждый, у кого есть хоть сколько нибудь воображения, Том Пим часто думал, каково живется в других днях недели. Даже некоторые телешоу спекулируют этим. Том Пим участвовал в нескольких из них, однако у него никогда не возникало настоящего желания покинуть свой мир.
А потом сгорел его дом.
Это произошло накануне восьмого дня весны. Он проснулся и увидел пепел и пожарных. Один из них, в белой асбестовой одежде, жестом приказал ему оставаться внутри.
Через пятнадцать минут другой человек в таком же костюме дал знать, что опасность миновала. Нажав кнопку, Том Пим открыл дверь — и его ноги на три дюйма погрузились в пепел. При тушении пожара верхний слой пепла намок и превратился в корку, под которой все еще сохранялось тепло.
Он спросил, что случилось, хотя в этом не было никакой необходимости.
— Мы полагаем, короткое замыкание, — ответил пожарный. — Но точно пока не знаем. Это началось сразу после полуночи, как раз между окончанием среды и тем моментом, когда мы заступили на смену.
«Все таки пожарные и полицейские живут не так, как другие люди, — подумал Том Пим. — Несмотря на то что они, как и все остальные, ограничены рамками полуночи, график жизни у них совсем другой».
Тем временем его соседи вышли из своих каменаторов, или, как их часто называли, «гробов». Еще шестьдесят остались заняты, ожидая своего часа
Людям нужно было явиться на работу к 8.00, и все проблемы с новой одеждой и жильем следовало решить до начала рабочего дня, так как телестудия, где они работали, готовила большое шоу, а времени оставалось только сто сорок четыре дня.
Они позавтракали в центре первой помощи. Госорганизации легко нашли бы для Тома вполне благоустроенное жилье, но он решил позаботиться об этом сам и, обратившись к одному из работников центра, спросил, не знает ли он подходящей квартиры.
Тот знал: такая квартира находилась всего в шести кварталах от сгоревшего дома Тома Пима; ее бывший хозяин, гример, недавно умер, и жилье, похоже, еще не было занято. Том тут же побежал звонить, но, как выяснилось, напрасно, поскольку офис открывался только в десять.
Об этом его проинформировал автоответчик — рыжеволосая красотка с турмалиновыми глазами и очень сексуальным голосом. Она произвела бы на Тома большое впечатление, если бы они уже не были знакомы — девица играла несколько небольших ролей в двух его шоу. А потому он знал, что этот сводящий с ума голос ей не принадлежит, — как, впрочем, и цвет глаз.
В полдень он позвонил еще раз и попросил ответившую ему через десять минут миссис Белифилд послать запрос на квартиру. Та сделала ему выговор за то, что он не позвонил раньше: мол, такие дела за один день не делаются, и Том, устав объяснять ей свое положение, решил на все плюнуть. Бюрократы!
Этой ночью он пошел в ночлежку, где под действием индукционного поля (час сна в котором заменяет два) проспал необходимые четыре часа, а проснувшись, направился в свой цилиндр. Секунд десять он стоял в нем, вглядываясь сквозь прозрачные двери других цилиндров в серые фигуры внутри, затем нажал кнопку и вскоре уже был без сознания.
В ночлежке ему пришлось провести еще три ночи. Еще три дня весны, а осталось только пять. Правда, в Калифорнии это не имеет никакого значения. А вот когда он жил в Чикаго, зима была похожа на тополиный пух на ветру, весна — на зеленый взрыв; лето несло с собой буйство света и горячее дыхание; осень походила на пьяного шута в ярком костюме, упавшего в грязную лужу
