Фармер Филип Жозе - Не Отмывайте Караты (Политропические Парамифы - 2)
Филип Хосе Фармер
Политропические парамифы
2. Не отмывайте караты
Нож рассек кожу, пила вгрызлась в кость, и полетела серая
пыль. Затем к темени приложили вантуз (хирург был экономным
человеком) и -- плоп! -- со звуком пробки, вылетающей из
бутылки, выпиленный из черепа сектор отскочил. Доктор ван
Месгеглюк в марлевой повязке направил внутрь черепной коробки
лучик света и вдруг заорал не своим голосом:
--Клянусь Гиппократом! А также Асклепием и братьями Майо!
Вместо ожидаемой опухоли мозга в сером веществе засел большой
алмаз.
Ассистент хирурга Байншнайдер* и все медсестры столпились
вокруг, по очереди заглядывая в дыру.
* Bein (нем.) - нога; Schneider (нем.) - портной.
--Потрясающе! -- восхитился ван Месгеглюк.-- Алмаз уже
обработан!
--Выглядит как бриллиант, ограненный "розочкой". Весом, на
глазок, приблизительно 127,1 карата,-- добавил Байншнайдер (у
него был свояк, занимавшийся ювелирным делом). Он пошуровал
внутри черепа светозондом -- замерцали искры, запрыгали
тени.-- Но он наполовину погружен. Может статься, что снизу он
и не бриллиант вовсе. Но даже если и так...
--Пациент женат? -- поинтересовалась сестра Люстиг*.
* Lustig (нем.) -- веселая, игривая.
Ван Месгеглюк свирепо выкатил на нее глаза:
--Вы вообще способны думать о чем-нибудь, кроме замужества?
--А что мне делать, если все только об этом и напоминает? --
томно пролепетала она и с такой игривостью вильнула бедром,
что чуть его не вывихнула.
--И что, должны ли мы изъять... это? -- осторожно спросил
Байншнайдер.
--Это определенно злокачественное новообразование,
следовательно мы обязаны его оперировать!
Ван Месгеглюк вывернулся с таким мастерством, блеском и
изяществом, что вызвал у медсестер возгласы воодушевления и
бурные аплодисменты. Даже Байншнайдер выкрикнул "браво!"
(причем без малейшей зависти). Хирург запустил щипцы внутрь
и... тут же их выдернул: в черепе загромыхало, и из отверстия
вылетела молния. Затем послышались отдаляющиеся раскаты грома
и треск разрядов.
--Кажется, дождь собирается,-- заметил Байншнайдер.-- Или
гроза. У меня свояк -- метеоролог.
--Нет, это только зарницы,-- успокоил его ван Месгеглюк.
--Это с громом-то? -- засомневался ассистент. Он с вожделением
посмотрел на алмаз, живо представив себе, на что готова была
бы его жена ради такого подарка. Рот сразу наполнился слюной,
а уши похолодели. Вот только кому принадлежит эта
драгоценность? Пациенту? Но ведь нет закона о правах на
"внутреннюю недвижимость"! Так что, сдавать его теперь в бюро
находок? Или государству, как найденный клад, чтобы получить
положенное вознаграждение? Или, может, сразу -- налоговому
инспектору?
--С научной точки зрения, такого просто не бывает. Уникум
какой-то! -- наконец сказал он.-- А что там говорится в
калифорнийском законодательстве о подобных находках и правах
нашедшего?
--А вы что, хотите застолбить участок?! -- зарычал ван
Месгеглюк.-- Господи! Это же вам человек, а не какой-то кусок
ландшафта!
Из отверстия с треском вырвалось еще несколько иссиня-белых
разрядов, и за ними последовал рокот -- словно огромный шар
прокатился по кегельбану.
--Говорил я вам, что это не зарницы,-- укоризненно сказал ван
Месгеглюк.
Байншнайдер вежливо промолчал.
--Теперь понятно, почему перегорел электроэнцефалограф, когда
мы диагностировали этого жмурика,-- продолжал главный
хирург.-- Там наверняка было несколько тысяч вольт. А может, и
-- сотен тысяч. Странно, как я не заметил у него повышения
температуры! Но кому м
