Фармер Филип Жозе - Мир Реки 3
Филип Жозе ФАРМЕР
ТЕМНЫЙ ЗАМЫСЕЛ
1
Сны окутали Мир Реки.
Сон, Пандора ночи, здесь был щедрее, чем на Земле. Там сегодня он был
одним у вас, другим - у вашего соседа. Завтра же соседский сон переходил в
ваш дом, а ваш - в соседский. Но здесь, на бескрайних равнинах
нескончаемых берегов Реки, он каждого наделял грудой сокровищ, выплескивая
все свои дары: кошмары и наслаждения, воспоминания и надежды, тайны и
откровения.
Миллиарды людей ворочались, бормотали, стенали, вздыхали, смеялись,
вскрикивали и на пороге пробуждения вновь проваливались во тьму
беспамятства. Все преграды подсознания падали перед мощными силами, что-то
уносилось прочь и зачастую никогда не возвращалось. Оставались лишь
фантомы; но и те исчезали с рассветом. Здесь сны повторялись чаще, чем на
родной планете. Содержатели ночного Театра Абсурда снова и снова ставили
все те же комедии и драмы - и, хотя авторство пьес им не принадлежало, они
самовластно распоряжались и репертуаром, и зрителями. Публика не могла
освистать или одарить аплодисментами спектакль, забросать сцену яйцами и
гнилой капустой, с шумом покинуть зал или продремать весь вечер.
Среди полоненных зрителей был и Ричард Фрэнсис Бартон.
2
Клубившийся серый туман вдруг замер и повернул вспять. Бартон стоял
на возвышении, напоминавшем ступеньку елизаветинского трона. Над ним,
плавая в тумане, в расположенных полукругом креслах сидели двенадцать
человек - и еще один, напротив, лицом к остальным. Это был он сам - Ричард
Бартон.
Поодаль, в облаках, парил силуэт четырнадцатого. Он был виден лишь
Бартону - темная мрачная фигура, издававшая странные бессмысленные звуки.
Нечто подобное уже случалось прежде: однажды - в действительности, и
множество раз - в снах. Правда, кто мог знать, где явь, а где -
наваждение? Перед двенадцатью, называвшими себя этиками, сидел человек,
умиравший семьсот семьдесят семь раз.
Шестеро мужчин, шестеро женщин. Почти все, за исключением одной пары,
были темнокожими или смуглыми. У двух мужчин и женщины - едва заметная
складка эпикантуса на веках. Если эти существа происходили с Земли, их
родиной, скорее всего, была Евразия.
Только двоих из двенадцати называли по именам в течение допроса -
Логу и Танабара. Ни в одном из известных Бартону языков - а он знал их
около сотни - не существовало имен, звучавших подобным образом. Правда, со
временем языки меняются, а этот, возможно, принадлежал пятьдесят второму
веку нашей эры. Один из агентов, Спрюс, утверждал, что он - выходец из той
эпохи. Впрочем, ему тогда грозили пыткой, и он мог солгать.
Одним из светлокожих был Лога. Он не подымался с кресла (как раньше,
так и теперь), поэтому Бартон не мог судить о его росте, однако тело этика
казалось мускулистым и плотным. На его плечи падали рыжие волосы -
ярко-рыжие, как лисья шкура. Черты лица казались резкими, словно
вырубленными из камня - выступающий вперед подбородок с глубокой ямкой,
массивные челюсти, крупный орлиный нос, толстые губы. Глаза были
темно-зелеными.
Другой светлокожий человек, Танабар, по всей видимости являлся их
предводителем. Сложением и обличьем он так напоминал Логу, что два этика
казались братьями. У него были темно-каштановые волосы, один глаз горел
странным светом - зелень с примесью янтарной желтизны.
Когда Танабар впервые обратил к Бартону другую половину лица, тот
вздрогнул. Во второй глазнице сверкал сотнями фасеток драгоценный камень -
чудовищный зрачок насекомого, напоминавший огромный бриллиант. Это
искусственн
