Ф Лекси - Зайчик
Ф Лекси
З А Й Ч И К
"От летящей птицы остается
лишь голос ее..." (33)
Зайчик прыгал и прыгал, и я все отчетливей и радостней осознавал, что
вдвоем с ним мы можем уйти от любой погони. Уже далеко позади остался
приток, где Аксакал советовал: "Не бери слишком много хлеба" (И я пока-
зал тогда ему - единственный маленький ржаной ломтик, половина - мне,
половина - Зайчику). Снежный лес уже обволакивал нас со всех сторон...
...Однажды вверх по реке плыл человек с портфелем, который хотел дать
советы, как улучшить текущую жизнь; он знал о ней больше, чем остальные.
Но вскоре река обмелела, и он почувствовал под пальцами и коленями пес-
чаное дно, и тогда встал и пошел пешком... Здесь-то его и настигли Оп-
ричники, на грязном голубом "Запорожце" ехавшие по руслу реки.
- А ну-ка, - сказали они, - полезай под винтореечный пресс!
И завернули до отказа редуктором его упитанное тело, но тут "Запоро-
жец" утонул в грязи, и это нарушило спокойный ход работы машины: пресс
начал вдруг разворачиваться, кося головы и руки направо и налево, и ни-
кого из них не осталось в живых. Откуда-то отсюда и начались Зайчики...
...Мне казалось, до Вершины уже совсем немного, но лес все прыгал и
мельтешил перед моими глазами, и я понимал, что это и есть "эффект вее-
ра" - до нее сотни зимних лесных километров, а кажется, что она совсем
рядом; нет никакой Горы, это просто пространство, встопорщившееся от ис-
кажения перспективы - и я бы давно уже бросил этот путь, если бы не ви-
дел, что Зайчик не знает усталости...
...Еще через бесконечное количество прыжков я нашел на снегу еще один
ломтик ржаного хлеба, и это придало сил и уверенности, что мы идем пра-
вильно...
...Я так и не видел само Окно снаружи - потому что давно перестал ог-
лядываться - поэтому наконец когда мы оказались на Вершине, я не смог
понять,как это произошло.
Отсюда виднелась излучина реки и безграничные пространства елок и со-
сен вокруг - таково наше черно-белое государство; Вершина напоминала
второй этаж дачного домика с окном и письменным столом перед ним, зава-
ленным самыми случайными предметами. Здесь давно не было никого, и я по-
нял, что все наши правители давно погрязли в нижних коридорах и этажах,
не в силах больше пробиться сюда. Люк вниз находился сзади, это был
единственный вход на Вершину (по поверхности, по земле сюда никто не мог
добраться, кроме таких, как я и Зайчик) - чуть ниже он разветвлялся и
продолжал ветвиться до бесконечности, образуя ту гибельную сеть, в кото-
рой барахтаются все, и совсем недавно барахтался я (память услужливо вы-
сунула, как язык, эпизод: я стою возле дверцы служебного входа и объяс-
няю: вы понимаете, что мне идти уже нет никакого смысла, меня сразу же
повяжут, они меня уже запомнили и разыскивают; меня тоже видели, возра-
жает Пэтроф, но ты был в тени, объясняю я; тебя помнят плохо и поэтому
даже скорее примут за своего, уловив что-то смутно припоминаемое в твоем
лице; ты же не перелезал через купол, как я, обходя тот опасный коридор,
объяснив ошалелым господам потом, что я это делаю наспор... Шимански
сказал: ну да, но я же не ходил ни разу, так что за себя не отвечаю... И
больше я их не видел с тех пор, хотя и ныне могу отчетливо представить,
как Пэтроф в осторожных круглых очках крадется, избегая вахтеров и
праздных стукачей, а сзади Шимански, скаля зубы, карабкается по лестни-
цам...)
...Зайчик весело заглядывал мне в глаза. Ему тоже очень нравилось на
вершине, наверное, из-за спокойствия обстан
