Уэйс Маргарет & Хикмен Трейси - Драконы Весеннего Рассвета (Сага О Копье - 3, Книга 3)
Маргарет УЭЙС и Трейси ХИКМЭН
САГА О КОПЬЕ III
ДРАКОНЫ ВЕСЕННЕГО РАССВЕТА
КНИГА ТРЕТЬЯ
1. СТАРИК С ЗОЛОТЫМ ДРАКОНОМ
Это был очень, очень древний золотой дракон - старейший в своем роду.
Некогда, в юности, он слыл отчаянным воином. Рубцы и шрамы множества побед
были еще заметны на его морщинистой золотой шкуре. Имя дракона гремело
когда-то по всему миру, но, увы, свое имя он давно позабыл. Кое-кто из
молодых, нахальных золотых драконов за глаза любовно называл его Пиритом
-"Золотой Обманкой": имелось в виду его обыкновение начисто забывать о
настоящем и мысленно удаляться в прошлое.
Он давным-давно утратил большую часть зубов. Целые эпохи миновали с тех
пор, как ему последний раз доводилось полакомиться олениной или разорвать
гоблина. Он и теперь не упускал случая подхватить кролика, но жил в основном
на... Овсяной каше.
В тех случаях, когда Пирит замечал настоящее, он являл собой умудренного,
хотя и раздражительного собеседника. Зрение его утратило прежнюю остроту, и,
хотя он упорно отказывался в том признаваться, дракон был глух как пень. Разум
его, однако, был кристально ясен, а замечания -острее клыка (как выражались
драконы). Только вот относились эти блестящие замечания обыкновенно совсем не
к тому, что обсуждали все остальные.
Когда же он погружался в прошлое, золотое племя предпочитало отсиживаться
по пещерам. Ибо по части заклинаний Пирит был по-прежнему бесподобен (в тех
случаях, когда мог вспомнить слова), да и смертоносное дыхание его отнюдь не
утратило убийственной силы.
В тот день, однако. Пирит благополучно отсутствовал и в настоящем, и в
прошлом. Он тихо и мирно лежал на Полянах Восточных Дебрей, подремывая на
теплом весеннем солнышке. Рядом с ним, положив голову на его золотой бок,
сидел некий старик - и тоже дремал.
На голове старика была остроконечная шляпа, давным-давно потерявшая всякую
форму, - он надвинул ее на лицо, чтобы солнце не так било в глаза. Длинная
белая борода торчала из-под шляпы. Старец был одет в мышасто-серые одеяния и
дорожные сапоги.
Оба спали сном праведников. Бока золотого дракона вздымались и опадали с
сиплым, одышливым звуком. Старец время от времени громко всхрапывал и
просыпался; каждый раз при этом он испуганно вскидывался, так что шляпа
слетала с его головы и катилась в сторону - что, разумеется, вовсе не
благотворно сказывалось на ее внешнем виде. Просыпаясь, старец оглядывался и,
не заметив ничего подозрительного, раздраженно бормотал что-то себе под нос,
разыскивал укатившуюся шляпу, водружал ее на место, пихал дракона локтем под
ребра - и опять засыпал.
Случайный прохожий, пожалуй, задался бы вопросом - во имя Бездны, мол, с
какой бы радости этим двоим устраиваться спать на Полянах, хотя денек
действительно был отменный. Поразмыслив немного, прохожий заподозрил бы, что
старец дожидался кого-то - ибо, просыпаясь, он с неизменным вниманием
обозревал пустынные небеса.
А впрочем, прохожего, который мог бы удивиться и призадуматься, не было и
в помине. Во всяком случае - дружелюбного прохожего. Поляны Восточных Дебрей
кишели драконидскими и гоблинскими войсками. Но если те двое и осознавали, в
какое опасное место их занесло, - казалось, им ни до чего не было дела...
...Всхрапнув особенно громко, старец проснулся и уже собрался было как
следует выругать своего спутника за столь неприличный шум, когда в небе над
ними промелькнула какая-то тень.
- Ага! - глядя вверх, рассердился старик. - Всадники на драконах! Да, поди
ж ты, целая стая! И н
