Уинтерсон Дженет - Ньютон
Дженет Уинтерсон
Ньютон
Это рассказ о Томе.
О Томе и его соседях.
О Томе, его соседях и соседском саде.
Перевод с английского Ольги Варшавер
- Все мои соседи - физики-классики, - говорит Том. - Законы их движения
детерминированы. Они встают в 7.15 утра и в 8.00 уходят на работу. В 10.00
домохозяйки пьют кофе. Если в обеденный перерыв, между 13.00 и 14.00, вам
повстречается на улице человек, знайте: он либо врач, либо похоронный агент,
либо вовсе не здешний.
- Я и сам нездешний, - добавляет Том.
- В чем состоит первый закон термодинамики? - спрашивает Том. И сам же
отвечает: - От холодного к горячему тепло не передается. И это сущая правда,
потому что я никогда не видел от своих соседей ни капли тепла. Здесь, в
Ньютоне, мы не очень-то разговорчивы. То есть соседи мои болтают непрерывно,
они одними сплетнями и живы. Зато сам я молчу. Я - их пища.
- В чем состоит второй закон термодинамики? - спрашивает Том. - Все
стремится к энтропии. То есть энергия существует, но употребить ее на что-то
полезное нет никакой возможности. Достаточно взглянуть на моих
соседей-ньютонианцев, и вы сразу со мной согласитесь.
У соседки сад полон искусственных цветов. "Так проще, - говорит она. - И
очень мило". Мужа после смерти она ламинировала, и теперь он стоит в саду
перед домом, уперев руки в боки, и пристально смотрит в небо.
- В чем дело, Том? - Она идет вдоль забора со своей стороны. Лицо ее то
пропадает, то появляется вновь, как утка-мишень в тире. - Почему бы тебе не
жениться? У нас в твоем возрасте с этим проблем не было. Знакомились,
женились, жили в свое удовольствие. А похотливых недотеп, вроде тебя, не
водилось вовсе.
- Кого-кого?
Ее голова ныряла все чаще: соседка снимала с веревки нижнее белье и
укладывала его прямо себе на бюст. Она явно хотела, чтобы я поглазел и доказал
тем самым, что я похотлив. Ведь если похотлив я, то уж точно не она и никто
другой из соседей. Больше одного "недотепы" на квартал не положено.
Она двинулась дальше, норовя высунуть голову тут и там, а трусы и лифчики
громоздились на бюсте горой - чуть не до ушей.
- Том, нам нравилось быть обыкновенными. В те дни предметом гордости была
норма.
Том-недотепа. Дом ломится от иностранных книжек в мягких обложках, сам - в
вельветовых брюках. ("Ты что, против "ливайсов"?", - спрашивал сосед до того,
как его ламинировали.) Все здешние мужчины носят джинсы "ливайс", в крайнем
случае слаксы или штаны из плащевки с накладными карманами. Только одни
упрятывают пузо под ремень, а другие свешивают поверх.
Меня тут подозревают и в гомосексуализме. Наплевать. Не важно, кто я, лишь
бы кем-то быть.
- Кем ты хочешь быть, когда вырастешь? - спрашивала меня мама
давным-давно, чуть ли не в прошлой жизни.
- Пожарником, космонавтом, разведчиком, машинистом, крутым, изобретателем,
водолазом, врачом, медбратом.
- Кем ты хочешь быть, когда вырастешь? - спрашивал я каждый день, глядя в
зеркало.
- Самим собой. Хочу быть самим собой.
А кто ты таков, Том?
В стандартную Вселенную, где все крутится по часовой стрелке, вброшен
квантовый ребенок. Ну почему не каждая мать верит, что ее ребенок перевернет
мир? А ведь он может. В том-то и штука. Мы страдаем в поисках Спасителя, а они
рождаются сотнями каждую секунду. Посмотрите на них, на эти капсулы новой
жизни. Им безразличны ваши устои и предрассудки, беды и злосчастья, им не
важно, каков был мир до них. Сотворить его заново? Им это по плечу, только
дайте шанс. Но мы изо всех сил растим их по своему об
