Уиндем Джон - Уна
Джон Уиндем
УНА
С делом Диксона я впервые столкнулся в тот день, когда к нам явилась
депутация из Мамбери, чтобы узнать, не займемся ли мы расследованием их
заявления по поводу странных событий, случившихся недавно в этой деревушке.
Пожалуй, однако, сначала мне следует объяснить-кто такие эти "мы".
Я занимаю пост инспектора ОЗЖ-сокращение, обозначающее Общество Защиты
Животных-в округе, который включает в себя Мамбери. Не воображайте,
пожалуйста, что я до умопомрачения люблю животных. Просто, когда я нуждался
в работе, один из моих друзей, пользующийся в Обществе влиянием, оказал мне
протекцию, и я теперь, смею сказать, достаточно добросовестно выполняю свой
долг. Что же касается животных, то они ведь чем-то похожи на людей, так что
некоторым из них я даже симпатизирую. И в этом я в корне отличаюсь от моего
коллеги инспектора Альфреда Уэстона-он обожает их (вернее будет
сказать-обожал) всех-принципиально и без исключения.
Потому ли, что, несмотря на скромное жалование. ОЗЖ не слишком
доверяет своему персоналу, или потому, что при обращении в суд желательны
два свидетеля, или по каким-то другим причинам, но существует практика
назначения в каждый округ двух инспекторов. Одним из результатов этой
практики и стало мое ежедневное и тесное общение с Альфредом.
Так вот, Альфреда можно назвать любителем животных, так сказать par
exellence [По преимуществу (фр.).]. Между ним и любой скотиной в прошлом
всегда возникало полное взаимопонимание, во всяком случае, со стороны
Альфреда. Не его вина, что животные не всегда разделяли это чувство-уж
он-то, будьте уверены, старался изо всех сил. Одна мысль о четырех ногах
или о пухе и перьях полностью преображала Альфреда. Он пылал любовью ко
всем скотам без исключения, он готов был говорить с ними и о них так, как
если бы то были друзья его детства, страдающие временным притуплением
интеллекта.
Сам Альфред был крепким, хотя и не очень высоким мужчиной, который
смотрел на мир сквозь очки в толстой оправе с непоколебимой серьезностью.
Разница между нами состояла в том, что я тянул лямку, а он действовал по
призванию, по велению сердца, подстегиваемого необычайно сильным
воображением. Компаньон он был не из удобных. Под мощным увеличительным
стеклом его фантазии повседневное постоянно приобретало черты трагедии. При
обычнейшем заявлении о побоях, нанесенных лошади, видение дьяволов,
варваров, извергов в человеческом образе столь ярко возникало в мозгу
Альфреда, что он испытывал горькое разочарование, когда выяснялось (s это
бывало частенько), что, во-первых, все события сильно преувеличены, а,
во-вторых, владелец лошади либо тяпнул сверх меры, либо просто вспылил.
Случилось так, что утром того дня, когда прибыла депутация из Мамбери,
мы оба сидели в нашей конторе. Депутация была многочисленней, чем обычно, и
по мере того, как комната наполнялась народом, я видел, как широко
раскрывались глаза Альфреда, уже предвкушающего нечто сенсационное (или
кошмарное-в зависимости от точки зрения). Даже я почувствовал, что
предстоит событие, почище консервной банки, привязанной к кошачьему хвосту,
или чего-то в таком же роде.
Наши предчувствия оправдались. Рассказ очевидцев отличался
сбивчивостью, но пропустив его через фильтр, мы получили следующее: ранним
утром прошлого дня, некий Тим Даррел, отвозя, как обычно, молоко на
станцию, столкнулся на деревенской улице с необычайным феноменом. Зрелище
оказалось столь неожиданным, что, затормозив, он издал вопль, заставивший
