Уиндем Джон - Паутина
Джон УИНДЕМ
ПАУТИНА
1
Труднее всего мне бывает ответить на вопрос, который рано или поздно
всегда задают, когда о том заходит речь, и который звучит примерно так: "А
как вас-то угораздило впутаться в такое безумное предприятие?"
Я не обижаюсь. Отчасти, наверно, потому, что сам вопрос подразумевает
отношение ко мне, как к человеку здравомыслящему. Но тем не менее дать на
него достаточно здравый ответ я затрудняюсь.
Правдоподобнее всего получается, когда я объясняю, что когда-то был
несколько выведен из равновесия. Возможно, сказалось запоздалое
воздействие шока, едва заметное даже для меня самого, но достаточно
глубокое, чтобы сбить меня с толку, притупить восприятие и способность
правильно оценивать происходящее.
Я действительно думаю, что причина могла быть именно в этом.
Почти за год до нашей встречи с Тирри, после чего я оказался
"впутанным", произошел несчастный случай.
Мы ехали (точнее, за рулем была моя дочь Мэри, я сидел рядом с ней, а
жена сзади) по шоссе А272 недалеко от Этчингема. Думая, наша скорость не
превышала тридцати пяти миль, когда нас обогнал грузовик, несущийся на
всех пятидесяти. Я едва успел заметить, как занесло его задний мост и как
потом над нами нависла оползающая тяжесть груза...
Очнулся я через неделю, в постели. Прошли еще две недели, прежде чем
мне сказали, что ни жены, ни Мэри больше нет в живых.
В больнице я пролежал два месяца. Вышел излеченным, как мне казалось,
но оцепеневшим, потерявшим вкус к жизни, утратив всякую цель. Я оставил
работу. Теперь-то я понимаю, что именно этого и не следовало делать -
работа скорее чем все остальное помогла бы мне придти в себя, но тогда мне
казалось напрасным и требовало больше сил, чем я мог найти их в себе.
Поэтому я все бросил, жил в доме сестры неподалеку от Тонбриджа, бесцельно
и почти бездумно влача там свои дни.
Я не привык к бесцельному существованию. Похоже, если цели нет, -
образовавшийся вакуум рано или поздно чем-то надо заполнить, безразлично
чем, что подвернется под руку. Только так я могу объяснить свой
безраздельный энтузиазм, поглотивший здравый смысл, тот подъем
безрассудного идеализма, который отмел прочь трудности практической жизни
и, казалось, открыл наконец настоящую цель и оправдал мое существование,
как только я впервые услышал о проекте лорда Фоксфилда.
Жаль, что я ошибся. Хотелось бы передать во всей яркости сияние
надежд, открывшихся мне тогда. Именно из этой ткани скроены мечты. Но
передать это я не в состоянии, все исчезло, потускнело под пеленой
цинизма. Себя я вижу бредущим в полусне... и все же... и все же порой я
ощущаю отблеск мысли, рожденной идеалом, который мог бы возжечь пламя -
если бы судьба оказалась к нам благосклонной хоть однажды.
Первоначальная идея или зародыш идеи, выросшей в Проект Фоксфилда,
похоже, одновременно пришла в две головы - его светлости и Уолтера Тирри.
Первый публично заявил о своем приоритете, но известно, что второй в
неофициальной обстановке признавался, что именно он дал воодушевленный
импульс. Возможно также, что искру мысли высекла их совместная беседа, и
оба загорелись идеей, которую принялись неустанно разжигать.
По профессии Уолтер был архитектором, но, вероятно, больше его знали
как страстного и неутомимого борца за справедливость, часто выступавшего
на страницах нескольких еженедельников. И сложилось так, что он стал
довольно известным лицом, высказывающим свое мнение по самым различным
поводам. Поэтому, вполне возможно, в его утверждении, что
