Уиндем Джон - Я В Это Не Верю !
Джон УИНДЕМ
Я В ЭТО НЕ ВЕРЮ!..
Никогда, дал себе слово Генри Бэйдер, когда его, наконец, стиснули
настолько, что двери поезда смогли закрыться за ним, никогда больше не
позволю себе застревать в городе так поздно.
Он уже не первый раз давал себе подобные клятвы в полной уверенности,
что никогда их не нарушит, а потом, конечно, нарушал, хотя в промежутках
действительно старался делать все возможное, чтобы его редкие визиты в
Сити не совпадали с часами пик.
Однако в тот день у него было столько дел в Лондоне, что оставалось
только два выхода из положения: либо задержаться в городе еще позже и тем
огорчить жену, либо позволить людскому потоку увлечь себя к входу в метро
у здания Английского банка.
Взглянув сначала с тревогой на толпу, медленно вваливавшуюся в метро,
а затем на длинную неубывающую очередь на автобус, Генри решился. В конце
концов, они это делают дважды в день и не умирают. А я - чем хуже? -
подумал он и бодро шагнул вперед.
Самое удивительное заключалось в том, что никто вокруг него не
смотрел на поездку в метро, как на какой-то сверхчеловеческий подвиг, все
относились к ней совершенно спокойно, терпеливо и довольно равнодушно -
так, наверно, воспринимают свою участь коровы, которых перевозят с одного
скотопригонного двора на другой.
На станции метро у собора Святого Павла никто не вышел, но давление
внутри вагона свидетельствовало, что еще кто-то умудрился войти. Двери
попытались сомкнуться, но снова раздвинулись, так как чья-то не то рука,
не то нога пыталась втиснуться в вагон недостаточно умело. Затем двери
сделали невероятное усилие и наконец сомкнулись.
Поезд тяжело тронулся. Девушка в зеленом плаще, стоявшая справа от
Генри, сказала, обращаясь к девушке в синем плаще, прижатой к ней
вплотную:
- Как ты думаешь, мы заметим, когда у нас начнут трещать ребра?
Но это прозвучало скорее как философское размышление, чем как жалоба.
На станции Чансери-Лейн тоже никто не вышел. Однако путем усиленного
заталкивания и других физических воздействий удалось достичь невозможного
и посадить в вагон еще нескольких человек. Поезд с трудом набирал
скорость. Он протарахтел по рельсам еще несколько секунд, затем последовал
сильный толчок, и все погрузилось во мрак. Поезд остановился.
Генри выругался с досады, но ровно через секунду состав снова
двинулся вперед. Однако Генри с удивлением ощутил, что его тело больше не
опирается на окружающих пассажиров и вытянул вперед руку, чтобы удержать
равновесие. Рука уперлась в какой-то мягкий предмет. В это мгновение снова
зажегся свет, и Генри увидел, что "предметом" была девушка в зеленом
плаще.
- Вы что думаете, вы... - начало было девушка, но тут же осеклась и
посмотрела вокруг широко раскрытыми от удивления глазами.
Генри хотел было извиниться, но и у него слова замерли на губах, а
глаза потихоньку полезли на лоб.
В вагоне, который еще минуту назад был набит людьми до последнего
дюйма, теперь, если не считать его и девушки в зеленом плаще, оставались
всего три человека. Пожилой джентльмен развертывал газету с таким видом,
будто он наконец-то получил возможность осуществить свое законное право,
дама средних лет сидела, погруженная в собственные мысли, а в другом конце
вагона молодой человек дремал, прислонившись к стенке.
- Ну, уж эта мне Милли! Я ей завтра покажу! - воскликнула девушка. -
Сошла в Холборне и даже слова не сказала. А ведь знает, что у меня там
тоже пересадка!
Она задумалась.
- Ведь это был Холборн, не правда ли? - сказала
