Тушель Карл-Хайнц - Неприметный Мистер Макхайн
Карл-Хайнц Тушель
Неприметный мистер Макхайн
Лейтенант Сэм Мэттисон не любил крупные происшествия. Правда, не
нашлось бы в уголовной полиции Мидлтона (Иллинойс) человека, который мог
бы вообще вспомнить что-нибудь такое, что любил Сэм, кроме мысли о своей
предстоящей отставке. Но то, что лейтенант обладал честолюбием наизнанку -
старался как можно быстрее отделаться от больших происшествий, коли уж они
случались, - это было всем известно и, пожалуй, встречало сочувствие.
Потому что за крупными делами скрываются, как правило, большие люди, и в
каком-нибудь месте расследования неизбежно попадаешь в дьявольское
положение, когда вынужден наступать на пятки влиятельному лицу. А если
дяде Сэму, как называли Мэттисона, что и удавалось меньше всего, так это
дипломатия.
Крупные дела, таким образом, Сэм Мэттисон ненавидел. Но, к счастью,
история, которой он как раз сейчас занимался, была, по-видимому, обычной -
небольшое ограбление банка. Деньги, присвоенные неизвестным грабителем,
составляли около двадцати тысяч долларов, и оставалось лишь найти его.
Осложнений тут не предвиделось: люди, покушающиеся на банки, как правило,
сами не имеют в них больших счетов.
- Сержант, кассира ко мне! - сказал лейтенант Сэм Мэттисон.
Сержант Нед Пинкертон (его действительно звали так, и он всегда, когда
кто-нибудь поражался этому, не упускал случая сказать: "Кем я еще должен
был стать с таким именем, если не криминалистом!") привел кассира -
пожилого узкоплечего человека с проседью в волосах, на лице которого так
прочно утвердились складки от профессиональной улыбки, что сейчас он
выглядел так, словно радовался своему несчастью.
Лейтенант сделал сержанту знак, и Нед Пинкертон принялся разматывать
ленту обычных вопросов - имя, возраст и так далее. Затем Сэм попросил
кассира описать происшествие.
- Он подошел к окошечку и положил портфель на стойку. Потом шепнул мне,
что, если он сейчас нажмет на кнопку в кармане брюк, из портфеля начнет
строчить автомат. И он нажмет ее, если я сразу не откажусь от намерений
поднять тревогу или как-нибудь еще обратить на себя внимание. Поэтому я не
мог даже опрокинуть на него пуленепробиваемую витрину, так как она
пришлась бы как раз на его карман. Мне ничего не оставалось, как упаковать
для него деньги в мешочек, который мы обычно используем для расчетов с
владельцами небольших магазинов. Портфель он оставил на стойке, сказав,
что я могу делать что угодно, когда он выйдет, - лишь тогда автомат будет
отключен. Едва он ушел, я нажал кнопку тревоги.
- И вы поверили в сказку про автомат? - ухмыляясь, спросил сержант.
- Я работаю кассиром, а не психологом, - ответил допрашиваемый и
улыбнулся печально, хотя в его голосе чувствовалась даже какая-то
наглость.
- Ну, ладно, - сказал сержант уже серьезно. - Опишите молодчика.
Портрет грабителя оказался столь невыразительным, что мог подходить
любому произвольно взятому мужчине в возрасте от тридцати до сорока лет.
- И серию последовательно нумерованных банкнот в отданные вами деньги
вы, конечно, не вложили?
- Он очень зорко следил за мной! - сказал кассир.
- А теперь слушайте меня внимательно, - включился лейтенант. - Я мог бы
вам сейчас прочесть лекцию о гражданском долге или о старых идеалах
Америки, но я с удовольствием отказываюсь от этого. Я вижу, мы оба одного
возраста, оба приближаемся к пенсии и хотели бы по возможности получить ее
в неурезанном виде. Поэтому я вам предлагаю сделку - думаю, это будет вам
понятнее глупых моралей.
