Туми Р - Мгновенье Вечность Бережет
Р.Туми
Мгновенье вечность бережет
День был тихий. Нигде ничего.
Я сидел у Грирсона и пил. Бармен, навалившись грудью на стойку,
уставился на цветной телевизор. Прием здесь, в центре города, был из рук вон
плох, но бармен с унылым упорством вперился в экран. Передавали дурацкую
викторину с истеричными домашними хозяйками.
Я посматривал на бармена поверх моего бокала. (Я знал, что на моем лице
была написана плохо скрываемая злоба -- промежуточная стадия между
скептической иронией и пьяным благодушием, -- потому что видел свое
отражение в зеркале за стойкой: скверный знак, но что поделаешь.) Дневной
выпуск "Телеграмм" вскоре должен был уйти в типографию. Тогда народу тут
сразу прибавится. А у меня был выходной, и потому я пришел сюда загодя.
Кроме меня в баре сидел только небритый старик в покалеченной шляпе,
который со среды грел в пальцах пузатенькую рюмку. Каждые десять секунд он
воровато оглядывался по сторонам и отхлебывал глоток из бутылки вина в
бумажном мешочке. День был тихий. Жарко снаружи, жарко внутри.
Тут вдруг на улице раздался страшный грохот, и я обернулся посмотреть,
в чем дело. Мимо окна (зеркальное стекло, рассеченное пополам красными
занавесками) галопом мчались люди. Отчаянно гудели машины. В открытую дверь
я увидел, как бегущая мимо женщина споткнулась и упала на колени -- кто-то
помог ей подняться и в награду за доброе дело был сам сбит с ног.
И тут я увидел ЕГО.
-- Эй, Джордж! -- окликнул я бармена. Он с трудом оторвался от
телевизора, где на экране улыбчатый ведущий с микрофоном прыгал как
одержимый перед дородной матроной.
-- А?
-- По Главной улице действительно идет динозавр? -- спросил я, слегка
повизгивая.
Бармен поглядел в окно.
-- Да вроде бы, -- сказал он и как загипнотизированный снова уставился
на свой дурацкий ящик.
Небритый старик уснул, положив голову на стойку. Его рюмка
опрокинулась.
Я, пошатываясь, встал на ноги. Динозавр -- судя по всему, он
принадлежал к отряду бронтозавров -- шествовал по Главной улице. Он двигался
с неторопливой неуклюжей внушительностью, и я вспомнил (в детстве я этим
интересовался), что бронтозавры из-за своего чудовищного веса почти все
время проводили в воде. Мощный хвост двигался из стороны в сторону как
маятник.
Бронтозавр прошел мимо бара, направляясь на юг, к заводу и реке, а я
допил свой бокал. Инстинктивно я почувствовал, что тут можно наскрести
интересный материал.
-- Пойду посмотрю, -- сказал я.
Мне никто не ответил. Старик спал, а Джордж таращил глаза на экран.
-- Не уходи, Джордж! -- закричал я.
-- А куда я пойду? -- сказал он, пожимая плечами.
Я выбрался на улицу. Люди метались там, как обитатели разворошенной
муравьиной кучи. Мостовую загромождали брошенные автомобили. Маленький
фольксваген лежал колесами вверх, точно дохлая черепаха. Прорезая нестройный
шум паники, звучал нарастающий рев сирен.
Наши доблестные полицейские силы, показывая себя в самом лучшем свете,
со всех сторон спешили к месту происшествия, и вскоре на распоясавшегося
ящера должен был обрушиться град пуль -- или ураган пуль, если вам так
больше нравится. Я уже сочинял свою статью. А может быть, они прогонят его
дубинками или дадут ему понюхать слезоточивого газа -- ну, уж что-нибудь они
да придумают.
Справа от меня творилось нечто невообразимое. Мимо промчался Майк
Дауди, один из наших фотографов, щелкая камерой как сумасшедший. Удаляющаяся
туша динозавра слегка покачивалась, точно в кошмарном сне. Следом бежали два
городских репортера
