Тревор Уильям - День, Когда Мы Надрались Пирожными
Уильям Тревор
День, когда мы надрались пирожными
Облаченный в мятый твидовый костюм, теребя и без того обшарпанный угол
старомодного галстука у себя на животе, Свен де Лайл наполнял
непристойными звуками четыреста кубических футов воздуха - так приличия
ради называли мой кабинет. Мы не виделись несколько лет: он был из тех
людей, которые способны без всякой видимой причины на долгое время вдруг
исчезнуть из поля зрения. Я предполагал, что его долгое отсутствие связано
с какими-то неприятностями, и они оставили след на его лице.
Я должен был сразу понять, как только его увидел: нужно быть настороже.
Зная свою уступчивость и деликатность, я мог бы сообразить, что у меня нет
ни малейшей надежды устоять перед тем, во что Свен намеревался меня
втянуть. Ибо, надо отдать ему должное, Свен никогда не появлялся с пустыми
руками. Свен всегда брал от жизни все, что мог, и сейчас выложил передо
мною тщательно проработанный план. На этот раз, объяснил он, мне
предлагается приятно провести оставшуюся половину дня. Я, в свою очередь,
объяснил ему, что не расположен к приятному времяпрепровождению, что
слишком занят, чтобы тратить драгоценные часы так, как он рассчитывает. Но
Свен окопался прочно и не сдвинуся с места до тех пор, пока меня не
уболтал.
Я вставил в пишущую машинку лист с надписью: Вторник, после полудня. Я
под ножом хирурга. Потом снял телефонную трубку.
- Люси?
- Привет, Майк.
- Как дела?
- Хорошо, Майк. Как ты?
- Тоже хорошо. Просто решил позвонить:
- Спасибо, Майк.
- Нам обязательно нужно встретиться.
- Да, конечно.
- Я пригласил бы тебя на ланч просто так, как старый и верный друг.
- Было бы очень приятно.
- Да, да.
- Спасибо, что позвонил, Майк.
- До свиданья, Люси.
- До свиданья, Майк.
Свен выкладывал на полированной поверхности моего стола картинку из
скрепок.
- Это твоя жена? - спросил он.
- Жена? Что ты, и близко не стоит.
- Ты еще не женился?
- Нет.
- Это хорошо. Я подцепил в общежитии двух девочек. Они тебя знают. - Мы
не спеша вышли под сентябрьское солнце и отправились на встречу с
девочками.
Мне давно хотелось провести время в компании бойких машинисток с быстрыми
пальчиками, ладными фигурками и пухлыми губками; машинисток, чьи головки
резво поворачиваются в ту сторону, откуда раздается призывный звон монет;
веселых девчонок, которых не интересуют предрассудки, и которые не рвутся
замуж. В таком обществе приятнее всего убить остаток дня. Но получилось
так, что с нами оказались Марго и Джо, славные подружки, занимавшиеся тем,
что рисовали иллюстрации для глянцевых журналов.
- Когда мне было одиннадцать лет, - рассказывала мне Джо, - я сочинила
детскую книжку и нарисовала к ней картинки. Ее напечатали, и конечно же,
все вокруг меня невзлюбили.
- Ты, наверно, была очень умная.
- Нет, если честно. Книжка была ужасная. Просто случайность, что ее
напечатали.
- Для Джо, - сказала Марго, - слова всегда значат слишком много. Она
очень чувствительная.
- Она ненормальная, - сказал Свен.
- Ради Бога, Свен, - сказала Марго.
Джо и Свен повернулись друг к другу. Свену стало скучно, и он принялся
рассказывать Джо какой-то анекдот. Марго сказала мне тихо, чтобы никто не
слышал:
- Джо ужасно талантливая, талантливее я никого не знаю. - Я кивнул, мне
было все равно. Бар заполнялся мужчинами в униформах: темно-серые пиджаки,
жилеты, белые рубашки, галстуки с эмблемами клубов или школ.
- Хочешь выпить, Марго?
Марго сказала, что идея хорошая, и я, протиснувшись к мокрой стойке,
