Торп Сильвия - Алое Домино
АЛОЕ ДОМИНО
Сильвия ТОРП
Анонс
- Я так же мало для вас значу, как и вы для меня, - заявила Антония.
- Вы - моя законная жена. Я не желал этого брака, но так как вы носите мое имя, вы будете вести себя соответственно. Если же это будет не так, я обещаю, вы горько пожалеете об этом.
На несколько секунд взгляды темных и синих глаз скрестились в яростной борьбе, напоминающей сверкание мечей. Потом Антония, дрожащая от гнева, шагнула вперед.
- Не толкайте меня слишком сильно, - произнесла она тихо, но яростно. - Я могу быть опасным врагом, ведь меня слишком успешно учили ненавидеть.
Его глаза снова заискрились от смеха, миг отчаянного напряжения прошел.
- Значит пора научить тебя любить, - ответил он.
Глава первая
В комнате было холодно и сумрачно, как в склепе; два громадных полена, пылающих в обширном сводчатом камине, все-таки не могли обогреть это помещение, до того огромное, что даже необъятная четырехспальная кровать, царившая на возвышении в центре, казалась маленькой. Окна были плотно зашторены, так что ветер, завывавший снаружи, в окружавшем дом парке, сюда доносился лишь долгими, едва слышными вздохами, но потоки ледяного воздуха непрерывно шевелили тяжелые занавеси. Над камином висел портрет; пляшущие языки пламени в камине да свечи в канделябрах скупо освещали портрет и небольшое пространство, а дальние уголки зала поглощала тьма.
В этом пятне света у камина собрались шестеро. Старик - хозяин дома в просторном кресле, обложенный многочисленными подушками, от ног до пояса укутанный в меховое одеяло; его управляющий; эконом, приглашенный в качестве свидетеля; домашний капеллан, совершающий брачную церемонию; жених с невестой, впервые увидавшие друг друга за десять минут до начала церемонии.
- ...Соблюдая заповеди Господни... в благочестии... для взаимной любви, помощи и утешения, как повелел нам Господь Бог наш...
Невеста задрожала, стараясь подавить нарастающий вопль протеста. Повелел Господь Бог! Нет, не Бог, а этот вот полусумасшедший деспот, сэр Чарльз Кел-шелл, ее дед, во имя сжигавшей его всю жизнь ненависти.
И никакого взаимного утешения не ждет в таком браке ни ее, ни незнакомца, которому пришлось заплатить, чтобы он женился на ней.
Она украдкой бросила взгляд на молодого человека, но чтобы увидеть его лицо, вынуждена была поднять голову, хоть и отличалась высоким ростом. Перед нею на фоне окружающего мрака четко вырисовывался профиль с прямым носом и решительным подбородком, в уголках твердо очерченных губ затаилось безрассудство, глаза смотрели прямо перед собой, светлые с золотистым отливом волосы гладко зачесаны и на затылке перевязаны широкой черной лентой.
На всей наружности лежал отпечаток этакой небрежной элегантности, и если бы ей не сказали, то и в голову бы никогда не пришло, что каких-нибудь две недели назад он пребывал в Ньюгейтской долговой тюрьме. "Жених достаточно красив для любой женщины, - равнодушно заявил дед. - Почитай это за счастье, милая. Я легко мог бы выдать тебя за какого-нибудь старика или урода." Но она не обольщалась. Сэр Чарльз нашел ей молодого и красивого мужа по одной-единственной причине: от этого союза должны родиться дети, законные наследники столь ревностно оберегаемого богатства.
- ...и остави все прочия... - И вновь из груди рвался молчаливый вопль протеста - мятежной кульминации всей ее жизни, полной бесплодного бунтарства. На сей раз крик едва не сорвался с губ, и сорвался бы непременно, если бы не пристальный взгляд сэра Чарльза. Выцветшие голубые глаза, утонувшие в
