╥юыъшхэ ─цюэ ╨юэры№ф ╨є¤ы - Ofermod
Дж.Р.Р.Толкин
Ofermod
Эта пьеса, по объему несколько превышающая давший толчок к ее созданию
отрывок из древнеанглийской поэмы, задумана была как пьеса в стихах и
судить ее следует именно как стихи[2]. Но для того, чтобы оправдать свое
место в "Очерках и Исследованиях"[3], она, как я предполагаю, должна по
крайней мере подразумевать какое-то суждение о форме и содержании
древнеанглийской поэмы (а также о ее критиках).
С этой точки зрения данная пьеса представляет собой, можно сказать,
развернутый комментарий на строки 89 и 90 оригинала: "а se eorl ongan for
his ofermode alyfan landes to fela lapere eode" -- "тогда эрл, подчинившись
порыву неукротимой гордости, уступил землю врагу, чего делать не
следовало"[4].
"Битва при Мэлдоне" обычно и сама рассматривается как расширенный
комментарий на процитированные выше и использованные в пьесе слова старого
ратника Бьортвольда[5] (312, 313), или как иллюстрации к ним. Это наиболее
известные строки в этой поэме, если не во всей древнеанглийской поэзии.
Однако несмотря на то, что это действительно великолепные строки, они, как
мне кажется, представляют меньший интерес, нежели строки, приведенные мной в
начале,-- во всяком случае, поэма теряет часть силы, если не держать в уме
оба этих отрывка одновременно.
Слова Бьортвольда считаются самым совершенным выражением героического
северного духа, будь то скандинавского или английского; это самая ясная и
четкая формулировка учения о беспредельном терпении, поставленном на службу
непреклонной воле. Поэму в целом называли "единственной чисто героической
поэмой, сохранившейся в древнеанглийском поэтическом наследии". Однако
учение это является здесь в столь незамутненной чистоте (близкой к идеалу)
именно потому, что речь вкладывается в уста подчиненного, человека, чья
воля направлена к цели, назначенной для него другим человеком; он не несет
ответственности по отношению к нижестоящим -- только исполняет свой долг и
демонстрирует преданность сюзерену. Поэтому личная гордость в его поступках
отступает на задний план, а любовь и преданность оказываются на первом.
Дело в том, что этот "северный героический дух" никогда не является в
первозданной чистоте: он всегда представляет из себя сплав золота с
какими-нибудь добавками. Беспримесный, этот дух заставляет человека не
дрогнув вынести, в случае необходимости, даже смерть; а необходимость
возникает, когда смерть способствует достижению задачи, которую поставила
воля, или когда жизнь можно купить, только отрекшись от того, за что
сражаешься. Но поскольку таким поведением восхищались, к чистому героизму
всегда примешивалось желание завоевать себе доброе имя. Так, Леофсуну в
"Битве при Мэлдоне" соблюдает верность долгу потому, что боится упреков,
которые посыплются на него, если он вернется домой живым[6].
Этот мотив, конечно, вряд ли выходит за пределы "совести": человек
судит себя сам в свете мнения своих вождей, с которыми сам герой соглашается
и которому полностью подчиняется; поэтому, не будь рядом свидетелей, он
действовал бы точно так же. Однако этот элемент гордости, выраженный
желанием чести и славы при жизни и после смерти, имеет тенденцию расти и
становиться основным направляющим мотивом поведения, толкая человека за
пределы бесцветной героической необходимости к избыточности -- к
"рыцарству" (chivalry), "рыцарской браваде". Эта избыточность остается
избыточностью и тогда, когда выходит за пределы необходимости и долга и даже
становится им помехой, хот
