Тертлдав Гарри - Смутные Времена1
OCR Альдебаран: http://aldebaran.50g.com/
ГАРРИ ТЕРТЛДАВ
ПОХИЩЕННЫЙ ТРОН
События, о которых идет речь в трех книгах "Смутных времен", начались
приблизительно за 150 лет до описанных в "Сказании о Криспе" и, следовательно,
за 650 лет до времени действия "Видессийского цикла". Действия разворачиваются
в Макуране и Видессийской империи, которую позже назовут Видессом.
ГЛАВА 1
Абивард стоял на зубчатой стене крепости, озирая обширные земли, которыми
владел отец его, Годарс. За деревней, окружавшей крепость, простиралась бурая,
выжженная летним солнцем земля. И лишь возле реки Век-Руд да в садах, питаемых
подземными каналами - ганатами, - бросала вызов палящим солнечным лучам яркая
зелень.
На востоке видессийцы, исконные недруги Макурана, поклонялись солнцу как
символу своего бога. Абивард же считал солнце недостойным поклонения, нехорошо
оно себя ведет - летом чуть не испепеляет макуранские плоскогорья, а в короткие
холодные дни зимы вообще не показывается.
Он поднял левую руку - у его народа этот жест означал благословение и
благодарение Богу. Видессийский бог - лжебог, каждому ясно. Сам Абивард
сомневался в этом не больше, чем в собственном имени.
Истинный же Господь рек народу Макурана устами Четырех Пророков - Нарсе,
Гимиллу, преподобной Шивини и Фраортиша Старейшего.
- Кого это ты там благословляешь, сынок? - раздался позади надтреснутый
грубоватый голос. Абивард стремительно обернулся:
- Приветствую тебя, отец. Извини, я не слышал, как ты поднимаешься сюда.
- Не беда, не беда. - Годарс издал короткий смешок, словно у него в запасе
осталось не так уж много смеха и он не хотел его тратить зараз.
Иногда Абивард казался себе оттиском, сделанным с отца, - только оттиском
не очень четким, чуть смазанным. У обоих были одинаково вытянутые прямоугольные
лица, одинаково гордые носы, одинаково темные глаза с тяжелыми веками под
густыми бровями, одинаково смуглая кожа и черные волосы. Уже лет пять или около
того и бороды их были одинаково густыми. Но время еще не избороздило лицо
Абиварда морщинами, столь густо покрывавшими лицо отца и придававшими его
чертам определенность и завершенность. Складки на его щеках свидетельствовали о
пережитых радостях и печалях, морщины на челе говорили о мудрости. Рядом с
отцом Абивард казался себе необжитым домом.
Но одну борозду на лице Годарса проложили не годы - шрам, пересекавший
левую щеку, оставил шамшир разбойника-хамора. Сам шрам скрывала густая борода,
но, подобно ганату, чье русло обозначалось на поверхности полоской зелени, он
напоминал о себе полоской яркой седины. Абивард завидовал и этой отметине.
- Так кого ты благословлял? - спросил Годарс.
- Никого, отец, - ответил Абивард. - Просто подумал о Четырех, вот и
осенил себя их знамением.
- Умница, умница. - У отца была привычка повторять слова. Барзоя, мать
Абиварда, и другие жены дихгана постоянно подтрунивали над ним по этому поводу.
Насмешки эти он воспринимал добродушно, а раз даже пошутил: "Вряд ли всем вам
жилось бы веселее, не будь у меня привычки повторяться".
- Если я попрошу Четырех благословить что-то на нашей земле, наверное,
надо просить благословить стада, - сказал Абивард.
- Лучше и не придумаешь. - Годарс отечески хлопнул сына по плечу. - Без
них мы были бы бедны; да что там бедны - чтоб ворам-степнякам такой бедностью
подавиться! - мы были бы мертвы.
- Знаю.
Поодаль от реки и от ганатов земля пересыхала и лишь в редкие годы давала
урожай. Так было почти на всем плоскогорье. Правда,
