Теккерей Уильям Мейкпис - Сибилла
Уильям Мейкпис Теккерей
Сибилла
Сочинение мистера Диэраэли
13 мая 1845 года
Если у нас сейчас не все сознают, что наше общество поражено недугом и
остро нуждается во врачебной помощи, то в этом нет вины современных
писателей. Несколько недель тому назад нам довелось разбирать сочинения
мистера Джеррольда и мистера Диккенса, ратующих за обновление общества. С
тех пор мы услышали красноречивый призыв миссис Нортон, которая в поэме
"Дитя островов" изложила новую доктрину спенсеровским стихом. И вот теперь
перед нами труд мистера Дизраэли, который, как и подобает философу
восточного происхождения, трактует эту животрепещущую проблему в трехтомной
притче.
Мы уже неоднократно высказывали нашу точку зрения на назначение романа
и круг его тем. Мы считаем, что лучшим материалом для романиста является быт
и нравы, и посему предпочитаем романы, которые не касаются алгебры, религии,
политической экономии и прочих абстрактных наук. Мы сомневаемся, уместно ли
поднимать эти вопросы в романе, а также (если говорить честно) - достаточна
ли компетенция в них автора. Если бы профессор Эйри, желая сообщить миру о
сделанных им астрономических открытиях, избрал для этого форму романа,
причем главным героем у него был бы, скажем, Ньютон (эпизоду с яблоком,
упавшим на нос спавшего философа, можно было бы придать чрезвычайно
романтическую окраску); а известная молодая особа, пальчик которой уминал
табак в его трубке, могла бы превратиться в трагическую героиню, умирающую
от чахотки и неразделенной любви, если бы профессор, читая лекцию своим
студентам подобным образом, смешал астрономию и сердечные дела, само собой
разумеется, что его ученики не исполнились бы к нему большого уважения и
были бы в полном праве сомневаться в его научных заслугах и выражать свое
неудовольствие по поводу того, что профессор вместо лекции по астрономии
преподнес им роман; точно так же, в противном случае читатели имеют полное
основание выражать недовольство своим наставником, если он в рамках романа
обрушивает на них обширные философские рассуждения, какова бы ни была их
ценность.
Не желая ни в коей мере умалять достоинства "Конингсби", я считаю своим
долгом отметить, что этот роман мистера Дизраэли был обязан своим успехом
отнюдь не философским мудрствованиям - не теории кавказской расы и не
открытию, что английская конституция ведет происхождение от венецианской, -
а ядовитым портретам Тэдпола, Ригби, Монмута и прочих, отличающихся
разительным сходством с оригиналом и необычайной меткостью. После Свифта у
нас не было более искусного и наблюдательного мастера сатиры, чем мистер
Дизраэли. За последнее время в своих выступлениях в парламенте он три или
четыре раза не менее беспощадно высмеял премьер-министра Пиля (причем в
глаза), чем в свое время наш великий сатирик - герцогиню Мальборо. Если
стрелы X. В., нашего прославленного карикатуриста, порой не достигают цели,
то мистер Дизраэли никогда не дает осечки и с великолепной издевкой и
большой точностью разоблачает лживость и лицемерие нашего премьер-министра.
Что представлял собой тот ключ к "Конингсби", которым некоторые издатели
взялись снабдить малоосведомленных сельских читателей за скромную плату в
"один шиллинг, включая пересылку"? Надо полагать, что это вовсе не был ключ
к вышеупомянутым кавказской или венецианской теориям или к загадке Молодой
Англии (которая, видит бог, нуждается в ключе не меньше, чем любая прочая
проблема, до сих пор не получившая объяснения), но нечто в
