Твен Марк - О Парикмахерах
Марк Твен
О парикмахерах
Все на свете меняется, все -- кроме парикмахеров, их манер и
парикмахерского окружения тут ничто не меняется входя в парикмахерскую,
человек до конца дней своих испытывает то же самое, что он испытал, войдя в
нее впервые и жизни. В то утро я, как обычно, решил побриться. Я уже
подходил к двери парикмахерской с Мейн-стрит, когда какой-то человек
приблизился к ней со стороны Джонс-стрит. Обычная история! Как я ни спешил,
он проскочил в дверь на какой-то миг раньше меня, и я, войдя сразу вслед за
ним, увидел, что он уже занимает единственное свободное кресло, которое
обслуживал лучший мастер. Да, обычная история. Я присел, в надежде, что мне
удастся унаследовать кресло, принадлежавшее лучшему из двух оставшихся
парикмахеров, -- ведь он уже начал причесывать своего клиента, в то время
как его коллега даже не. приступил еще к массажу и умащиванию волос. С
неослабным интересом наблюдал я за тем, как попеременно то увеличивались, то
уменьшались мои шансы. Когда я увидел, что No 2 нагоняет No 1, мой интерес
перешел в беспокойство. Когда No 1 на секунду остановился и я увидел, что No
2 обходит его, мое беспокойство переросло в тревогу. Когда No 1 удалось
нагнать соперника, и оба они одновременно начали смахивать полотенцами пудру
со щек своих клиентов, и кто-то из них вот-вот должен был первым крикнуть:
"Следующий!", я замер. Но когда в самую решающую минуту No 1 задержался,
чтобы разок-другой провести расческой по бровям своего клиента, я понял, что
его обошли, и в негодовании покинул парикмахерскую, не желая попасть в руки
No 2, ибо у меня нет тон завидной твердости, которая позволяет человеку,
спокойно глядя в глаза парикмахеру, заявить, что он будет ждать, пока
освободится другой мастер.
Выждав пятнадцать минут, я вернулся в парикмахерскую, надеясь на лучшую
судьбу. Все кресла были, конечно, уже заняты, да еще четверо мужчин томились
в нетерпении, молчаливые, необщительные, обалдевшие и помиравшие со скуки,
-- словом, это было обычное состояние людей, ожидающих своей очереди в
парикмахерской. Я уселся на старый диван, разделенный железными
подлокотниками на несколько мест, и; не зная, чем убить время, принялся
перечитывать висевшие в рамках рекламы многочисленных шарлатанских средств
для окраски волос. Затем я прочел засаленные наклейки на бутылочках с
лавровой эссенцией, каждая из которых принадлежала какому-нибудь клиенту;
проглядел наклейки и затвердил номера на персональных бритвенных приборах,
стоявших в отдельных ящичках; изучил висевшие на стенах, засиженные мухами
дешевые выцветшие гравюры, на которых были изображены военные баталии,
первые президенты, возлежащие на подушках сластолюбивые султанши и
неизменная юная девица, примеряющая очки своего деда; в глубине души я
проклял неугомонную канарейку и бодрого попугая, без которых не обходится
почти ни одна парикмахерская. После этого я обнаружил жалкие остатки
прошлогодних иллюстрированных журналов, разбросанных на замусоленном столе
посреди комнаты, и зазубрил нелепые сообщения о давно забытых событиях.
Но наконец подошла и моя очередь. Раздался голос: "Следующий!"-- и я,
разумеется, попал в руки No 2. Вечное невезение! Я кротко сообщил ему, что
спешу, и это подействовало на него так сильно, будто он никогда не слыхивал
ничего подобного. Резко запрокинув мне голову, он подложил под нее салфетку.
Он пробрался под мой воротничок и засунул туда полотенце. Исследовав своими
когтями мои волосы, он объявил, что их не
