Тайэрэ - Не Поверивший Никому
Тайэре (Нина Новакович)
Не поверивший никому
Ночью он без сна метался по широкой постели, сминая ее так, словно с
ним ночевало еще несколько хорошеньких девушек.
Подходил к окну, из которого был виден только горизонт. В окно
заглядывал сверху серебристый отсвет - наверху были покои _Того_, всего
этажом выше - двадцать четыре шага по узкой витой лестнице со ступенями из
идеально гладкого черного камня. Вниз вел куда более долгий путь -
пятьдесят раз по двадцать четыре ступеньки, скользкие, словно нарочно
бросающиеся под ноги ступеньки. Эти всегда приводили в одно и то же место -
вниз, во двор крепости. А те, что вели вверх - никогда не приводили только
к одной цели: дверям покоев Владыки Тьмы. Приводили то к его собственным
дверям, то на смотровую площадку, то вопреки всем законам все в тот же
двор. А сверху лился серебристый свет - совсем близко, маняще... и -
совершенно недоступно.
Днем он бесцельно слонялся по Твердыне, делая вид, что ищет себе
занятие, а на самом деле - ища какое-нибудь доказательство, что все,
окружающее его - простое наваждение. В каждой порции, щедро накладываемой
в его тарелку улыбчиво-презрительными поварихами видел не аппетитное мясо,
тушенное с травами и орехами - тухлую орчатину, нарочно прикрытую
иллюзией. Но - ел, не есть не мог: умирать с голоду не хотелось. Ходил к
кузнецам, помогал иногда. Чаще просто сидел в углу, наблюдая за работой
кузнецов Твердыни - непривычно изящно сложенных, с по-девичьи хрупкими
руками и спинами, шутя ворочавших молотами такого веса, что у него
начинало тянуть вокруг пупка, когда он прикидывал на себя их приемы. Ему
все казалось, что если долго, до тех пор, пока от усталости глаза не
выплеснут на веки слезу, смотреть на человека - наваждение спадет, и он
увидит истинное - омерзительного орка с горящими глазами и желтыми кривыми
клыками.
Эта уверенность заставляла его сидеть сутками в своей комнате,
прислушиваясь к каждому шороху за дверью и стискивая рукоять
собственноручно откованного кинжала - и резать потихоньку себе кожу на
большом пальце: все казалось, что нож - просто деревянная детская игрушка,
очередное издевательское наваждение.
После пары дней такого добровольного заключения он вдруг вылетал из
комнаты и неистовым бегом бросался вверх по лестнице. К покоям _Того_ -
увидеть, высказать свою ненависть, проклясть страшными проклятиями,
заготовленными за долгие ночи у окна, залитого лунным сиянием. Взглянуть в
трижды ненавистные колдовские глаза ПроклЯтого и ПрОклятого лжеца, так
отвратительно надругавшегося над ним. Взглянуть - и выдержать этот
прозрачный бездонный взгляд; взглянуть - и ударить своим, словно клинком,
пронзить эти глаза - насмешливые и презрительные. Развеять силой своей
воли то проклятое темное волшебство, что тогда, год назад, когда его
доставили к ПрОклятому Владыке, заставили увидеть - вместо мрачного,
овеянного зловонным дымом подземного укрепления - гордую и легко
взметнувшуюся к самым облакам строгую крепость, вместо страшных тварей -
людей, красивых и гордых, творивших, любивших и умиравших - на границах
своей земли от рук его соплеменников.
Нарочно _он_ выбрал из всех эпизодов или самые красивые, щемящие
сердце, или самые горькие, заставляющие стон вырываться из груди через
сомкнутые намертво губы.
... Юный стройный мальчик, едва только получивший на черную куртку
нашивку пограничника: оскаленную волчью морду; с еще по-детски узкими
плечами и гладкими щеками - со зверски вывернутыми за спину рука
