Стрибер Уитли - Голод 1
Уитли Стрибер
Голод
Посвящается М. А.
Человек приходит, возделывает землю и ложится в нее,
И умирает лебедь, долгие лета прожив.
Лишь одного меня жестокое бессмертье
Гложет...
Алфред Теннисон. Тифон
Ужасную нам радугу однажды небеса явили.
Мы, досконально изучивживой
плетенье ткани, поместили
Ее в обыденного скучный каталог.
Джон Китс. Ламия
ПРОЛОГ
Джон Блейлок еще раз бросил взгляд на часы. Три часа утра — пора в путь. В этом маленьком городке Лонг-Айленда тишина стояла такая, что на слух можно было воспринять даже мерцание света в конце окаймленной деревьями улицы, где горел одинокий фонарь.
Джон опустил часы обратно в карман и, мягко ступая, вышел из своего укрытия в кустах. И замер на мгновение, наслаждаясь ночной прохладой, а улица была так дивно безлюдна, так хороша-.
“Цель” его жила в середине квартала. Джон привычно сосредоточился и направил всю свою умственную энергию к черному силуэту дома, выискивая там хоть какие-то признаки жизни. Для Вагнеров Кей просто исчезнет.
Через месяц она станет всего лишь строчкой в статистическом отчете — обыкновенный подросток, тысячи таких каждый год покидают свои семьи. Тем более что Кей имела веские основания для побега — ее исключили из Эмерсонской высшей школы, а через несколько дней она и ее приятель Томми должны предстать перед судом по обвинению в хранении кокаина.
Сегодня ночью оба они исчезнут. О ее приятеле должна позаботиться Мириам.
Он шел по улице: тихий, незаметный в своем черном спортивном костюме.
Мириам... Он хотел ее сейчас, как всегда хотел в такие моменты. Их связывала давняя любовь — любовь, ставшая такой привычной и удобной.
Две минуты четвертого. Луна зашла. Один только фонарь светил в конце улицы. Все как и должно быть.
Джон перешел на легкий бег, пронесся мимо ворот, скрывавших его “цель”, и мягко остановился на углу, у ограды. Тихо, темно… Он направился к подъездной дорожке.
Для Джона каждый дом имел свое, присущее только ему, поле — и он чувствовал его, как обыкновенные люди чувствуют залах. Безмолвие будто окутывало дом, и он решил, что здесь ему не очень-то нравится.
Наверное, из-за тщательно ухоженных кустов и клумб с георгинами и анютиными глазками. Дом показался ему каким-то насупленным, брюзгливым.
Это свидетельство убожества Вагнеров прибавило ему решимости. С еще большей четкостью мысли его сфокусировались на предстоящей задаче. Каждое действие было рассчитано по секундам.
Сосредоточившись, он мог слышать дыхание мистера и миссис Вагнер в их спальне на первом этаже. Он замер, неистовым усилием напрягая свое внимание. Он слышал шуршание простыни, когда пошевелилась рука спящего, тихий шорох таракана на стене спальни.
Непросто так долго удерживать столь высокую степень сосредоточенности. В этом он отличался от Мириам. Она часто находилась на таком уровне, он же — почти никогда.
Убедившись в том, что все спят, он приступил к проникновению. Несмотря на темноту, он быстро обнаружил подвальную дверь. Она вела в котельную.
Оттуда можно пройти к комнате для игр и дальше — к спальне Кей. Из мешочка, спрятанного у него под рубахой он достал кусок струны от пианино и отомкнул замок, затем уголком своей кредитной карточки отодвинул язычок.
В лицо хлынул поток теплого, душного воздуха, когда он открыл дверь. Ночь была не очень холодной, поэтому в печи лишь тлел огонек, освещая все вокруг слабым оранжевым светом. Джон пересек помещение, вышел в коридор и снова замер.
Он услышал громкое дыхание — отнюдь не человеческое. Мозг его, проанализировав этот
