Стилл Даниэла - Секреты
Даниэла СТИЛ
СЕКРЕТЫ
Анонс
Знаменитый режиссер Мел Векслер ставит свой лучший телесериал
"Манхэттен" и приглашает сниматься в нем звезд и молодых актеров. За
плечами каждого из них непростая судьба, своя боль и свои радости, любовь и
потери. Многое в их судьбах меняется с приходом на телевидение - кто-то
находит свое счастье, кто-то решает главную проблему в своей жизни. Но
никогда еще не приходилось Мелу работать с группой, в которой было бы
столько секретов.
Глава 1
Солнечные лучи, отражаясь от стен домов, вспыхивали яркими искрами
огней, словно рассыпанные по айсбергу бриллианты. Сверкающая белизна
слепила. Сабина, обнаженная, лежала в шезлонге на солярии под жаркими
лучами лос-анджелесского солнца. Кожа ее, смазанная маслом для загара,
блестящая, уже приобрела медово-золотистый оттенок. Позже она спустится
вниз, в бассейн, чтобы немного остыть, но сначала надо соблюсти привычный
ритуал. Каждое утро Сабина загорает, лежа на спине, при этом свою роскошную
гриву светлых волос она бережет от солнца, глаза тоже прикрывает тампонами;
лицо она смазывает кремом и покрывает влажной салфеткой, чтобы не
проявились незаметные шрамы от прошлогодней пластической операции. По той
же причине кусочками увлажненной марли прикрыты груди. Сабина перенесла три
очень удачные пластические операции. Первую - в тридцать восемь лет, просто
чтобы разгладить небольшую морщинку между бровями и подтянуть веки. Вторую
- в сорок один год, тогда хирурги увеличили ее грудь, придав ей полноту и
идеальную форму, которой не было даже в шестнадцать лет. Последняя
операция, сделанная год назад, несколько повторяла первую, была так же
чуть-чуть подтянута кожа над ушами. Когда у Сабины выдавался хороший день,
она выглядела на тридцать пять, если выдавался отличный - на тридцать один,
а в глазке камеры порой и того моложе.., порой.., если работал хороший
оператор. Сабине Куорлс было сорок пять лет. Ее тело было совершенно.
Каждое утро она в течение часа делала зарядку, три раза в неделю посещала
массаж, ежедневно пополудни плавала и ходила пешком две мили. Именно ходила
пешком, а не бегала трусцой. Она не была дурой. Не для того же она
потратила пять тысяч на свой бюст, чтобы от бега по бетону Беверли-Хиллз он
снова обвис.
Сабина носила платья с глубоким вырезом, демонстрируя предмет своей
гордости - покрытое медовым загаром тело без всяких следов возраста. Юбки у
нее также были с высоким разрезом, и на то была веская причина. Большинство
женщин готовы были бы отдать полжизни за такие ноги, как у Сабины. Ими ее
одарила не пластическая хирургия. Ими ее одарил Бог. Он вообще одарил ее
многим. Пожалуй, он был более чем щедр по отношению к Мэри Элизабет
Рэлстон, родившейся в Хантингтоне почти полвека назад. Ее отец был
шахтером, а мать - официанткой в закусочной, которую посещали в основном
водители грузовиков и над которой всю ночь мерцала неоновая надпись:
"КАФЕ". Отец Мэри Элизабет умер, когда ей было девять лет, мать потом еще
три раза в течение семи лет выходила замуж, похоронила еще двоих мужей, а
затем и сама умерла, когда дочери было семнадцать. Ничто больше не держало
Мэри Элизабет в Хантингтоне, она села в автобус и направилась в Нью-Йорк.
Фактически в тот день Мэри Элизабет Рэлстон умерла. В Нью-Йорке она стала
Вирджинией Хэрлоу - такой псевдоним ей тогда показался эффектным. Какое-то
время она зарабатывала на жизнь профессией манекенщицы, потом попала в
кордебалет одного внебродвейного шоу и думала, что достигла пи
