Старк Ричард - Проклятый Изумруд
Ричард Старк
Проклятый изумруд
ФАЗА ПЕРВАЯ
Дортмундер высморкался.
-- Господин директор, -- сказал он. -- Трудно представить, как я ценю
то, что вы для меня сделали.
Не зная, куда деть носовой платок, он смял его в кулаке. Директор
Оутс лучезарно улыбнулся и, обойдя письменный стол, похлопал Дортмундера
по руке.
-- Полное удовлетворение приносят лишь те, кого мне удалось спасти.
Он принадлежал к новому типу чиновников -- образцовый слуга народа,
атлетически сложенный, энергичный, приверженный к реформам идеалист,
открытый и дружелюбный. Дортмундер его ненавидел.
-- Я провожу вас до ворот, -- прибавил директор.
-- Право, не стоит трудиться, -- сказал Дортмундер. Носовой платок в
его руке был холодным и скользким.
-- Это доставит мне удовольствие, -- настаивал директор.
-- Я буду счастлив: вы выходите за ворота и, знаю, никогда больше не
сделаете дурного шага, никогда больше не вернетесь в эти стены. Значит, и
я сыграл роль в вашем перевоспитании. Вы не представляете, какое я получаю
от этого удовольствие.
Дортмундер не получал никакого удовольствия. Он продал свою камеру за
триста долларов: в ней был умывальник с горячей водой и работающим краном!
Камера переходом соединялась с комнатой медицинской сестры, и это было
очень существенным при определении цены. Деньги должны были отдать в
момент выхода из тюрьмы, не раньше, так как при обыске их отобрали бы. Но
как ему передадут деньги, если рядом -- директор?
Предчувствуя опасную ситуацию, он взмолился:
-- Господин директор, в этом кабинете я всегда видел вас, в этом
кабинете я слушал ваши...
-- Идем, идем, Дортмундер, -- оборвал его директор, -- поговорим по
дороге.
И они бок о бок направились к воротам. Пересекая большой двор,
Дортмундер увидел Кризи, человека, который должен был вручить ему эти
триста долларов. Тот сделал несколько шагов навстречу, потом резко
остановился и беспомощно махнул рукой -- "ничего не поделаешь".
Дортмундер, в свою очередь, тоже сделал жест: "Знаю, черт возьми!"
У ворот директор протянул руку:
-- Желаю успеха, Дортмундер. Осмелюсь добавить, что надеюсь больше
никогда вас не увидеть.
Он хохотнул. Это была шутка. Дортмундер переложил платок в левую
руку, а правой пожал руку директор:
-- Я тоже надеюсь больше никогда вас не увидеть, господин директор.
Это не было шуткой, но он тоже хохотнул. Лицо директора слегка
передернулось:
-- Да, -- промямлил он, -- да...
И посмотрел на свою ладонь.
Высокие ворота отворились. Дортмундер вышел, и ворота снова
закрылись. Он был свободен, он заплатил свой долг обществу.
Он также потерял триста долларов, черт возьми, деньги, на которые он
рассчитывал. У него оставалось лишь десять долларов и железнодорожный
билет.
В сердцах он бросил носовой платок на тротуар.
Келп увидел, как Дортмундер вышел на солнце и около минуты стоял у
ворот, оглядываясь по сторонам. Келп хорошо знал это чувство: первая
минута свободы, свободный воздух, свободное солнце... Он подождал, не
желая портить Дортмундеру удовольствие, но когда тот, наконец, пошел вдоль
тротуара, Келп включил мотор и медленно поехал за ним.
Отличная машина -- черный "кадиллак" со шторками на боковых окнах,
кондиционером, автоматической коробкой передач, специальным устройством
для опускания дальних фар при оживленном ночном движении и еще массой
всяческих штучек.
Келп предпочитал приехать в Нью-Йорк на машине, а не в поезде,
поэтому отправился предыдущей ночью на поиски. Подходящий автомобиль он
приглядел на Восточной
