Симмонс Дэн - Песнь Кали
ПЕСНЬ КАЛИ
Дэн СИММОНС
Анонс
Падите, люди Калькутты, ниц, ибо сходит на грязные, многолюдные улицы вашего города Тьма. Не Тьма ночи - но Тьма погибели.
Склонитесь, люди Калькутты, пред силой, страшнее которой нет ни на земле, ни в небе, ни в пламени ада. Склонитесь пред грозным ликом Кали, Госпожи Смерти. Ибо кровь на деснице ее - и кровью обагрены руки тех, кто служит ей, отнимая чужие жизни.
Слушайте, люди Калькутты, песнь Кали. Песнь боли. Песнь убийства!.
ХАРЛАНУ ЭЛЛИСОНУ, который слышал песнь, а также КАРЕН и ДЖЕЙН, которые являются моими другими голосами.
...есть тьма. Она для всех. Лишь некоторые из греков и их почитателей в своем текучем расцвете, где дружба красоты с человеческими существами была идеальной, считали, что они отчетливо отделены от этой тьмы. Но и эти греки находились в ней.
Но все равно, завязшее в грязи, терзаемое голодом, загнанное в сутолоку улиц, ввергнутое в войны, страдающее, несчастные, суетящееся, получающее удары в живот, несчастное и бесхребетное человечество, продолжает восхищаться ими; все его множество, кто из-под клубов черного дыма хаоса Везувия, кто - среди вздымающейся калькуттской полночи, вполне сознавая, где они.
Сол Беллоу
Но это Ад; и я не вышел из него
Кристофер Марлоу
Есть места, слишком исполненные зла, чтобы позволить им существовать. Есть города, слишком безнравственные, чтобы испытывать страдания. Калькутта - именно такое место. До Калькутты я бы только посмеялся над такой идеей.
До Калькутты я не верил в зло - во всяком случае, в качестве силы, отдельной от действий людей. До Калькутты я был глупцом.
Захватив Карфаген, римляне истребили мужчин, продали в рабство женщин и детей, разрушили громадные сооружения, раздробили камни, сожгли развалины, усыпали солью землю, чтобы ничто более не произрастало на том месте. Для Калькутты этого недостаточно. Калькутта должна быть стерта.
До Калькутты я участвовал в маршах мира против ядерного оружия. Теперь я грежу о ядерном грибе, поднимающемся над неким городом. Я вижу дома, превращающиеся в озера расплавленного стекла.
Я вижу улицы, текущие реками лавы, и настоящие реки, выкипающие громадными сгустками пара. Я вижу фигуры людей, вытанцовывающих как горящие насекомые, как вихляющие богомолы, дергающихся и лопающихся на ослепительно красном фоне полного разрушения.
Город этот - Калькутта. Не могу сказать, чтобы мне были неприятны эти видения.
Есть места, слишком исполненные зла, чтобы позволить им существовать.
Глава 1
Сегодня в Калькутте бывает все что угодно...
Кого мне винить ?
Санкха Гош
- Не езжай, Бобби, - сказал мой друг. - Не стоит оно того.
Шел июнь 1977 года, когда я приехал из Нью-Хемпшира в Нью-Йорк, чтобы обговорить с моим редактором из "Харперс" последние детали моей поездки в Калькутту. После этого я решил заскочить к своему другу, Эйбу Бронштейну. Скромное конторское здание на окраине, приютившее наш маленький литературный журнальчик "Другие голоса", выглядело весьма непритязательно после нескольких часов созерцания Мэдисон-авеню с разреженных высот апартаментов издательства "Харперс".
Эйб в одиночестве сидел в своем захламленном кабинете и трудился над осенним номером "Голосов". Несмотря на открытые окна, воздух в комнате был таким же вонючим и сырым, как и потухшая сигара, которую жевал Эйб.
- Не езжай в Калькутту, Бобби, - повторил Эйб. - Пусть это будет кто-нибудь другой.
- Эйб, все уже решено, - ответил я. - Мы вылетаем на следующей неделе.
После некоторых колебаний я добавил:
- Платят очень хорошо и
