Симмонс Дэн - Колокол По Хэму
КОЛОКОЛ ПО ХЭМУ
Дэн СИММОНС
Анонс
"Хитрое дело" - так назвал Эрнест Хемингуэй организованную им на Кубе группу борцов с нацистами и их пособниками. Но за спиной сражавшихся с врагом солдат вершили свое подлое дело вступившие в сговор боссы могущественных разведок - Эдгар Гувер и Генрих Гиммлер. И погибали преданные своими же корабли и самолеты, и над миллионами жертв звонил трагический колокол..
Они были такими разными - автор великих книг и его тень, безвестный агент ФБР, не прочитавший ни одной из них. Но любовь к родине и ненависть к нацизму заставила их встать плечом к плечу, не побоявшись немецких пуль. И победить.
Впервые на русском языке!
Глава 1
В конце концов он сделал это 2 июля 1961 года в штате Айдахо, в своем новом доме с видом на высокие горные вершины, на реку, протекавшую в долине, и на кладбище, где были похоронены его друзья. Впрочем, подозреваю, этот дом ничего для него не значил.
Когда эта весть достигла моих ушей, я находился на Кубе.
Я вижу в этом некую иронию, поскольку не возвращался на Кубу в течение девятнадцати лет, миновавших с тех пор, когда я расстался с Хемингуэем. Еще более странным мне кажется тот факт, что 2 июля 1961 года мне исполнилось сорок пять лет.
Весь этот день я ходил за низкорослым грязным мужчиной по грязным барам, а потом провел за рулем всю ночь, продолжая следить за ним - он проехал триста пятьдесят километров по необитаемым джунглям, мимо бронированного локомотива в Санта-Кларе, которым отмечен поворот на Ремедиос. Прежде чем покончить дела с грязным коротышкой, я провел в тростниковых полях и пальмовых зарослях еще день и ночь и впервые услышал радио только в отеле "Перла" в Санта-Кларе, где остановился промочить горло.
Из динамика неслась печальная, едва ли не похоронная музыка, но я не обратил на нее внимания и ни с кем не разговаривал. О смерти Хемингуэя я узнал только вечером, по возвращении в Гавану, когда выписывался из гостиницы в здании, где находилось посольство США - до того, как несколько месяцев назад, в январе, Кастро вышвырнул из страны американцев.
- Вы слышали, сеньор? - произнес семидесятилетний носильщик, ставя мои сумки на тротуар.
- О чем? - спросил я. Старик знал обо мне только то, что я - делец из Колумбии, и если у него было для меня личное сообщение, это не сулило ничего хорошего.
- Писатель умер, - сказал старик. Его впалые щеки, покрытые седой щетиной, судорожно дрогнули.
- Какой писатель? - спросил я, глядя на часы. Мне нужно было успеть на самолет, отправлявшийся в восемь вечера.
- Сеньор Папа, - ответил носильщик.
Я замер, держа запястье у лица. Несколько мгновений мне было трудно сосредоточить взгляд на циферблате.
- Хемингуэй? - спросил я.
- Да, - сказал старик, продолжая кивать и после того, как произнес последнее слово.
- Как это произошло? - спросил я.
- Выстрел в голову, - объяснил старик. - Он сделал это собственной рукой.
"Еще бы", - подумал я и спросил:
- Когда?
- Два дня назад, - ответил старик и тяжело вздохнул.
Я почувствовал запах рома. - В Соединенных Штатах, - добавил он таким тоном, будто это все объясняло.
- Sic transit hijo de puta, - пробормотал я себе под нос.
В пристойном переводе это означало примерно следующее:
"Так уходит сын шлюхи".
Голова старика на морщинистой шее резко дернулась назад, словно ему закатили оплеуху. Его робкие слезящиеся глаза внезапно полыхнули гневом, граничащим с ненавистью.
Он поставил мой багаж на пол вестибюля, словно освобождая руки для драки. Я сообразил, что он, должно быть, хорош
