Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Симашко Морис - Мaздaк


Морис Симашко
Мaздaк
В книгу включены избранные произведения Мориса Симашко -- исторические
романы "Искупление Дабира", "Маздак" и "Повести Черных и Красных Песков",
которые объединяет тема Востока Прозу М Симашко отличают глубокое
проникновение в быт, психологию и историческое своеобразие Востока,
остросоциальное звучание даже весьма древних, воспетых Фирдоуси, преданий о
восстании Маздака в Иранской империи Сасанидов Его повести помогают нам
яснее представить себе тот исторический путь, который привел к революции
народы нынешнего советского Востока
* ПРОЛОГ *
Рык, низкий и страшный, наполняет землю. Тысяча солнц сразу вспыхивает,
как от удара кованой персидской палицы. Сенатор Агафий Кратисфен прищуривает
глаза, медленно поворачивает голову. Едущие с ним патриции сбиваются в кучу.
Тяжеловесные византийские кони с мохнатыми ногами, оседая на зады, пятятся
обратно в полутьму заборов. Так было задумано два века назад, когда строили
этот дворец: длинный крытый проезд к нему, трубное содрогание и вполнеба
отраженное солнце...
Они слезают с коней, отдают поводья в протянутые сзади руки и долго
стоят в сухой тишине. Площадь выложена квадратами черного таврского камня...
Сияние, исходящее от парадной стены дворца, нестерпимо и мешает
сосредоточиться. Сенатор по давней привычке закрывает глаза...
Зачем он здесь, в великом городе царя персов Ктеси-фоне, в год
четыреста девяносто первый от рождения Спасителя?.. Радужные круги блекнут,
из тьмы возникает типично исаврийское лицо с жесткими, неряшливо
подкрашенными усами. Нагловатые, навыкате глаза -- как мокрые каштаны в
луже, большой исаврийский нос разбух и оттягивает веки. Лицо императора
Зенона, пославшего его сюда...
Специально носит усы исавриец, чтобы досадить сенату. Когда семнадцать
лет назад он волею судьбы сделался императором, то в тот же день оголил
лицо, стремясь походить на всех мраморных римских августов сразу. Но варвар
на престоле не лучше свиньи за обеденным столом. Прошло немного времени, и
он снова отпустил волосы под носом на манер своих диких сородичей. Всех
исаврийцев, кто умеет считать до трех, перетащил в Константинополь. Они
болтают с ним по-своему и называюг императора старым языческим именем,
которое не выговорить в один присест...
Нечего удивляться, что поганому исаврийцу зеленый цвет ближе голубого.
Вот и сейчас из "голубых" в его посольстве лишь два патриция, да и то
потому, что еще не до конца опаску дились персы и ценят голубую кровь. Разве
не потому послали к ним его, Агафия Кратисфена, чья фамилия уходит корнями к
Ромулу и Рему, а по эллинской линии -- к одному из тридцати, в чреве коня
проникших в Трою.
Нет, не для Зенона-исаврийца или его предшественника -- императора Льва
вот уже двадцать пять лет ездит сенатор по миру. Где не побывал он за это
время: в обезлюдевшем Карфагене склонял приплывших из Европы рыжих вандалов к
Новому Риму, уговаривал и ссорил друг с другом на Дунае туполобых готских
конунгов, вел посольские диспуты с персами по всей восточной границе -- в
Нисибине, Эдессе, Армении, Лази-ке; трижды был у гуннов...
В старом Риме здоровый белобрысый германец снял штаны и испражнялся
прямо посреди форума, валялись на улицах расшибленные статуи без рук и
голов, одичавшие собаки разгребали мраморную крошку и пожирали трупы.
Поразила его вода в Тибре: из желтой она стала черной и пахла волчьим
пометом.
И до конца дней своих не забыть ему Иллирии. На горном перевале варвар
припряг в повозку к быкам двух





Содержание раздела