Библиотека в кармане -зарубежные авторы

         

Селби Хьюберт - Последний Поворот На Бруклин


ХЬЮБЕРТ СЕЛБИ
ПОСЛЕДНИЙ ПОВОРОТ НА БРУКЛИН
Аннотация
«Последний поворот на Бруклин» Хьюберта Селби (1928) — одно из самых значительных произведений американской литературы. Автор описывает начало сексуальной революции, жизнь низов НьюЙорка, мощь и энергетику этого города. В 1989 книга была экранизирован Уди Эделем. «Я пишу музыкально, — рассказывает Селби, — поэтому пришлось разработать такую типографику, которая, в сущности, не что иное, как система нотной записи».

В переводе В. Когана удалось сохранить джазовую ритмику этой прозы. «Смерть для меня стала образом жизни, — вспоминает Селби. — Когда мне было 18, мне сказали, что я и двух месяцев не проживу.

В конце концов я провел больше трех лет прикованным к постели, мне вырезали десять ребер, у меня осталось чуть больше половины одного легкого, и в мозг поступает недостаточно кислорода.

В 1988 году врач сказал одному моему другу: „Если верить всем медицинским показаниям, ваш друг мертв“.
Учитывая использование ненормативной лексики, книга не рекомендуется для чтения лицам, не достигшим совершеннолетия.
Эта книга посвящается Гилу, с любовью
Часть I. День прошел, истрачен доллар
Потому что участь сынов человеческих и участь животных — участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что всё — суета!
Екклесиаст. 3, 19
Они сидели развалясь вдоль стойки и на стульях. Очередная ночь. Очередная тоскливая ночь «у Грека», в ночной тошниловке рядом с Бруклинской военной базой.

Изредка заходили сожрать гамбургер солдатики и морячки, которые врубали музыкальный автомат.

Но они обычно ставили какоенибудь треклятое хиллбилли. Грека уговаривали убрать эти пластинки, но тот ни в какую. Они приходят и тратят деньги.

А вы всю ночь сидите и ничего не покупаете. Ты что, Алекс, издеваешься?! Да на те бабки, что мы здесь прокутили, ты давно мог бы уйти на покой!

Брысь! На твои гроши и на трамвае не прокатишься…
В музыкальном автомате двадцать четыре пластинки. Им хватало в двенадцати любимых, а остальные слушали клиенты с базы. Если ктото ставил пластинку Лефти Фриззелла или какоенибудь другое дерьмецо, они стонали, жестикулировали (что за твердолобый разъебай, чувак!) и шли на улицу.

Двое умников бросали в автомат монетки, а они прислонялись к фонарному столбу и крыльям машин. Теплой светлой ночью они медленно прохаживались кругами, слегка подволакивая правую ногу в моднючей шаркающей походке полиомиелитчика, со свисающими изо рта сигаретами, с поднятыми сзади и опущенными, подвернутыми спереди воротниками свободных рубах.

Прищуриваясь, поплевывая. Разглядывая проезжающие машины. Идентифицируя их.

Модель.

Марка. Год. Мощность в лошадиных силах.

Подвесной клапан.

Вивосемь. Шесть, восемь, сотня цилиндров. Уйма лошадей.

Уйма хрома.

Зарешеченные фары «Ред энд Эмбер». Видал решетку на новом «Понтиаке»? Классно смотрится, чувак!

Ага, зато пикап паршивый. Самый клёвый пикап у «Плимута».
А это дерьмо. Да и дорогу держит хуже «Бьюика». А вот на «Роудмастере» я от всех копов в городе свалю.

Если заведешь.

По прямой. Виражи. Ухожу от легавых.

Обтекаемая форме. Автоматическая гидравлика.

Да не заведется она! И квартала не проедешь, как тебя сцапают. Только не на новеньком «восемьвосемь»!

Жмешь на газ, и тебя сразу с сиденья срывает. Классная тачка! Только их нынче и угоняю.

Для гопстопа незаменима. И все же не люблю «Понтиак». Если б я покупал машину… Нацепи фартуки на крылья, решетки на фары, колпачки от «Кадди» на колеса да то





Содержание раздела